Я тебя прощаю. Чужая любовь

Я немного изучила этого мужчину, по крайней мере, осмелилась так думать. И то, что я сейчас видела, подтверждало его слова и слова Мии. Он никогда не желал меня обидеть.

Он закрывался в себе. Выстраивал невидимую стену, чтобы не сорваться. А я все время старалась пробиться сквозь броню оборотня и делала ему только хуже.

И если бы не мое эгоистичное желание хоть что-то решить самой, доказать, что я имею право голоса… Я сокрушенно покачала головой собственным умным мыслям. Что бы им чуть раньше не появиться на свет? Не сегодня, а несколько дней назад. Да даже перед самым вылетом! Но нет.

Сейчас мы могли бы гулять у нас в парке. Я медленно бы раскачивалась на качелях, греясь в лучах еще теплого солнца, а Адам и Миа возились бы с волчонком в песочнице, терпеливо выстраивая ему тысячу и один куличик.

Признай, Лера, самостоятельность – не твое.

***

Молчание оборотня угнетало. Он оживал, лишь взяв ребенка на руки. Вот для Тёмы у Адама всегда находилось пару ласковых слов и нехитрые, но веселые забавы.

– Идемте за стол. – Придерживая дочь за обе ручки, Полина появилась на веранде.

Малышка еще неуклюже переставляла пухлые ножки. Девочка светилась улыбкой и рвалась познакомиться с Тёмой. Тёма этого рвения не разделял. Оробел. Нахмурился. Вот и нашлась та, что справилась с волчонком. Как же рано… Я думала, это случится лет через двадцать, а лучше – тридцать.

– В прошлый раз мы сидели отдельно, – прошептала я Адаму, предупреждая и следуя за хозяевами дома в столовую. Он наградил меня ничего непонимающем взглядом, и я пояснила: – Мальчики с мальчиками, девочки с девочками.

Ухмылка Лесмана – вот чего я была удостоена в ответ.

И без слов было понятно, кому и где предназначено место за обеденным столом. На одном конце стола сервировка на двоих, плюс детские стульчики и на втором – две взрослые сервировки, отличающиеся от наших наличием бокалов под алкоголь.

– Я сяду рядом с супругой, – спокойно произнес Адам, переставляя приборы и стул.

С лица Лоткова на мгновение сползла улыбка.

– Ах, да! – Он наигранно хлопнул себя по лбу. – Прошу прощения за недогадливость. Тогда и я пересяду.

Мужчины перенесли столовые приборы и расселись. К моему удивлению, их разговор быстро обрел дружеские нотки. Адам искусно лавировал в нейтральных мужских темах: работа, автомобили, семья, спорт. Мне даже пришлось коснуться руки Адама, привлекая внимания, и просить о помощи. С его близостью я вновь растеряла храбрость, а назвать оборотня “любимым” или “милым” сейчас совершенно не представлялось возможным. Слова застревали у меня в горле, словно они что-то значили на самом деле, а не были пустым звуком.

– Что тебе положить? – Оборотень склонился взять мою тарелку.

Вместо ответа я сосредоточилась на ощущениях. Мужское бедро коснулось моего. Горячее. Твердое.

– Овощи, – ответила я, окинув присутствующих взглядом, казалось, все чувствовали неловкость, витавшую вокруг нас.

– Мясо? – Адам, оказавшись совсем близко, потянулся к блюду, погружая меня в свой терпкий травяной запах.

– Да, – ответила я, скрывая за кашлем не вовремя появившуюся хрипотцу в своем голосе. – Спасибо.

Позаботившись обо мне и накормив волчонка, Лесман вернулся к разговору с Сергеем.

– Очень вкусно, – похвалила я, встретившись взглядом с Полиной. – Овощи замечательные.

– Спасибо, но это не моя заслуга. – Она перевела взгляд на Адама и задержалась на нем, как мне показалось, слишком долго.

– Вероника такая смышлёная и любознательная, – привлекла я внимание Полины. Она достаточно рассмотрела Лесмана, даже слишком.  – А какие у нее замечательные кудряшки, – улыбнулась девочке, сражающейся с отварными овощами.

– О, да. Кудряшки, это моя боль. Мои волосы от природы тоже кудрявые, – пожаловалась женщина. – И каждое утро я борюсь с ними. То же предстоит и Нике.

– А я была бы рада вьющимся волосам, – произнесла я, отпивая сок. – Это красиво.

– Это говорит каждый, кто сам не столкнулся с ними. С утра жуткое гнездо на голове, – хихикала Полина, теперь уже совершенно потеряв интерес к оборотню.

– Она еще такая маленькая, – я кивнула на девочку. – Внешность тысячу раз изменится. Я иногда не узнаю свои детские фотографии, когда смотрю старые альбомы.

– Да, – согласилась Полина сухо. Добродушное настроение хозяйки отчего-то сменилось. Та слишком нервно отставила бокал и подняла голову в сторону мужа. – Надеюсь, вы недолго? – спросила у Сергея.

– Как обычно, дорогая. Как обычно. – Мужчина поднялся, улыбнулся очаровательной улыбкой жене, поцеловал дочь и поторопил Адама: – Жду на улице, а мне еще нужно выгнать свою малышку.

– Я справлюсь, – я поторопилась заверить оборотня, задержавшегося за столом. – Приятного вечера, – пожелала я.

Ну же, иди. Мы здесь для того, чтобы выказать уважение партнеру стаи. «Иди», – я умоляла его взглядом.

– Телефон включен, – заметил Адам. – Пацан, веди себя хорошо. Вернусь, спрошу у мамы о твоем поведении. – Он коснулся носа-кнопочки и улыбнулся Тёме.