Я тебя проучу

Мне не верилось в происходящее. Да что там – не хотелось верить. Особенно сердцу. Но глаза утверждали обратное. Глаза не хотели мне врать.

- Да стой же ты! – меня схватили за руку и запихнули под козырек входа.

Первым порывом было вырваться. И только потом до меня дошло, чей голос ко мне обращался. Власта.

- Я… Я должна уйти. Я тут не останусь, - пробормотала больше себе под нос, чем для подруги. Понимала, что выгляжу, наверное, сумасшедшей истеричкой, но мне было плевать. Лишь бы уйти отсюда быстрее. Лишь бы не видеть. Лишь бы забыть.

- Тихо-тихо, - придержала меня подруга. – Ася сейчас подойдет и уедем. Это твой Андрей, я правильно поняла?

Я кивнула. Подруга разразилась веселенькой тирадой с использованием таких идиом, что Стас бы много чего хорошего ей высказал о ее лексиконе.  Я даже на мгновенье отвлеклась от своих мыслей и заслушалась, обняв себя за плечи. Меня вдруг начала бить крупная дрожь. То ли замерзла после дождя, то ли нервное.

Ася появилась буквально через минуту. В самый разгар потрясающей тирады Власты. Понимающим взглядом посмотрела на меня и просто коротко бросила:

- Идем.

Не задала ни единого вопроса. Не стала утешать или сочувствовать. Просто прошла мимо нас, направляясь в сторону стоянки автомобилей. И за это я была ей искренне благодарна. Вот только…

- А как же Стас?

- Ты предпочитаешь, чтобы он перестал удерживать этого Ромео от попыток с тобой поговорить? – обернувшись, Ася иронична приподняла брови. – Сам доберется, не маленький. А вот тебя я в таком состоянии не отпущу никуда. Идем.

Она была права. Я, как механическая кукла, проследовала за ней, ощущая в душе просто дикую усталость. Опустошение. Еще мгновенье назад искрившиеся и полыхающие эмоции превратились в золу. Ни-че-го. Ни любви, ни гнева, ни ярости, ни обиды. Одна усталость и недоумение. Вот только надолго ли?

Уже в машине Ася предложила поехать к ним. Ее старая квартира находилась этажом ниже квартиры, с которой они жили вместе со Стасом. И сейчас она была совершенно свободна. Именно там Ася и посоветовала остаться мне на ночь, заявив, что к родителям в таком виде мне соваться просто нельзя. И что там меня точно никто не найдет.

Вот только будет ли искать? Искренне в этом сомневаюсь. Он добился всего, чего хотел. Вот только я, наверное, момент торжества немного поломала. Во всяком случае, я на это надеялась.

В квартире меня первым делом отправили в душ. Якобы отогреваться, вот только я, взглянув на себя в зеркало, искренне в этом засомневалась. Скорее для того, чтобы не пугала народ. Косметика размазалась, глаза опухли, лицо в целом напоминала какую-то дурацкую маску. А на душе – тошно. И все время приходится напоминать себе, что нужно дышать. Хотя бы просто дышать.

Теплые струи воды обжигали кожу, расслабляли мышцы. Закутавшись в мягкое махровое полотенце, я ступила на пол. Бросила один случайный взгляд в зеркало, встретилась с собственными совершенно потухшими глазами. И разревелась. Так глупо, отчаянно, по-детски размазывая слезы. Держать маску было не перед кем. Саму себя не обманешь.

Самое обидное было в том, что я сама изначально делала ложные выводы, полностью искажающие картину. И он этого было еще больнее. Андрей был хорошим манипулятором – от этого хотелось выть. Сейчас, зная все, я вспоминала детали, которым не придавала значения раньше.

Он ведь меня спрашивал, видела ли я на сцене Андрея Корсакова. Тогда, в кофейне, в первый день знакомства. Видимо, подстраховывал сам себя. Впрочем, неудивительно.

Он никогда не встречал меня у входа в театр. Слишком многие могли бы его там узнать. И весь его спектакль вскрылся бы раньше времени.

Он со мной постоянно переписывался и всегда знал, где я. Это только сегодня я забыла зарядить телефон и не успела предупредить его, что собираюсь в театр.

И да, теперь во многом объяснялся его странный график. Должно быть, именно в те дни у Андрея и были спектакли. А отвечать мне, когда он на сцене, он не мог по вполне понятным причинам.

И теперь я точно знала, почему Андрей показался знакомым брату. Сашка никогда не был поклонником театра. Но Вика – совсем другое дело. И она периодически таскала мужа по театрам. Она-то Корсакова точно видела.

Все эти факты проносились в голове совершенно отстраненно. Будто и не со мной все то происходило. А я сама в это время пыталась стереть слезы с лица. И только сердце периодически сжималось при знакомом имени. И кто бы мог подумать, что первая любовь будет НАСТОЛЬКО горькой?

Но я справлюсь. Я должна справиться. Хотя бы ради собственной гордости.

Глава 21

Кровь стекала с носа на подбородок, с него – на одежду, пол, вот только о боли он не думал. Его пугал взгляд -  равнодушный, пустой, безжизненный. И улыбка на лице, даже тень которой не отражалась в глазах. Хотелось догнать, объяснить, изменить что-то… Но что? И как? Она все верно поняла. Все правильно сопоставила. Он даже отрицать все это не имеет право. Потому что все это было правдой.