Я тебя рисую

– Мне плевать на ваши обряды, Первородный, – со злостью отозвался Линтар. – И Ева останется со мной. Впрочем, о своем королевстве тебе тоже можно забыть.

Люк глазами показал мне отойти в сторону, и я осторожно сделала шаг. Но, похоже, у Линтара были глаза и на затылке, потому что он схватил меня за руку, не отпуская.

– Никуда ты не пойдешь, – прошипел он сквозь зубы.

Темные тени заскользили по скалам, и я увидела кружащих над нами драконов.

– Отпусти ее! – теперь заорал и Люк.

– Ева! – крикнул Арвиэль.

– Прекратите!

Мой вопль все же заставил их посмотреть на меня. Я перевела взгляд с брата на Арвиэля, а с Первородного на Линтара. И дернула рукой, сбрасывая его ладонь.

– Никого из вас не волнуют мои чувства! – с болью крикнула я. – Всех вас! Вам плевать на меня! Война, месть, ненависть и боль – вот что вы несете! Вы делите меня, словно вещь, так же как делите власть, земли, имущество! Каждый думает лишь о своих желаниях! – Я сделала шаг в сторону. Еще шаг. У Линтара горят на теле рисунки, черные, они покрывают его причудливой вязью. Арвиэль судорожно оттягивает ворот – признак волнения. Еще шаг в сторону, к скалам. Теперь я между ними и в стороне от каждого. Люк смотрит тревожно и виновато. – Хоть раз кто-то спросил меня, чего я хочу? Я сама, без ваших приказов? Вы все одинаковые. Вам плевать на жертвы, плевать на все и всех, кроме ваших амбиций и желаний! – Еще шаг.

– Ева, это не так… – Люк сжимает в ладони рукоять клинка.

– Это так! Ты созидающий, брат, когда ты успел забыть об этом? Или лишь эликсир делал тебя человеком? А ты, Арвиэль? – я перевела взгляд на Первородного. – Мне жаль тебя, понимаешь? Раньше я тебя хотя бы уважала…

Мой взгляд снова вернулся к Линтару. Он смотрел с такой тоской, что мне стало больно.

– Три века арманцы умирали от Цветка Тлена, но теперь и тех, что остались, ты привел на войну, повелитель Ранххара. Снова умирать. Ты готов пожертвовать даже драконами ради достижения своей цели. Ради мести. – Я отвернулась от взгляда Линтара и посмотрела на верхушки скал. – Мне стыдно за всех вас. И я не хочу больше быть вашей игрушкой. Ни для кого.

Я сделала еще один шаг и удивленно проследила полет серебряных птиц. Они появились в воздухе, сверкнув в свете солнца узкими крыльями. Тонкие, светлые птицы – стрелы, которые пускают из арбалета сразу десятком… Первая тронула мое плечо на мгновение раньше других, и я несколько удивленно увидела расплывающееся на белом шелке красное пятно. И со всех сторон, одновременно, ко мне кинулись несколько тел, закрывая собой и отталкивая. А потом все смешалось. Коснуться земли я не успела, подхваченная Линтаром, две стрелы звякнули, отскочив от его спины. Виар и Диос закрыли крыльями. Люку стрела поцарапала ногу, а рядом, чуть придавив меня, упал Арвиэль. Лицо, как всегда, бледное, и темное пятно на зеленом камзоле почти не видно. Лишь дрожит в груди серебряное перо смертельной птицы. Я ахнула, глядя в его глаза, затягивающиеся пеленой. Первородный смотрел лишь на меня, не отрываясь, и губы его чуть кривились в насмешке. Уже, наверное, над судьбой.

– Арвиэль! – я тронула его щеку.

Люк и Линтар ощупали меня, и, убедившись, что меня кинжал лишь слегка задел, арманец прыгнул, в полете обращаясь в черного дракона и срываясь в ту сторону, откуда прилетели серебряные птицы. Брат быстро отодрал от моего платья еще кусок ткани и перевязал мне плечо. Рядом опустился Ориан Ал и застыл, рассматривая нас янтарными глазами.

Я прикоснулась к холодной щеке Первородного.

– Как же так? – с тихим всхлипом спросила я.

Он накрыл мою ладонь и вздохнул. Чтобы услышать слова, мне пришлось наклониться почти к самым его губам.

– Любовь… она разная… Ева… – прошептал он.

– Но так не должно быть! – всхлипнула я.

Его пальцы сжали мою руку, а губы снова исказила усмешка.

– Обнимаешь, – еле слышно произнес он. – Сама… Первый раз. Это того стоит…

И затих. Еще миг я смотрела на его лицо, черты которого стали еще острее, а потом вскочила, не обращая внимания на брата, что пытался меня удержать.

– Драконья кровь! – заорала я. – Мне нужна драконья кровь! Ориан! Хлоя!

Драконица грустно коснулась меня мордой. «Целебной силой обладает лишь священная кровь Первого Дракона, Ева, – пояснила она. – И ее в нашем мире почти не осталось».

– Но как же… – растерялась я и, решительно сжав зубы, упала на колени возле Арвиэля и вытащила свой стержень. Нет, уже не стержень. Он сточился, и от него остался лишь маленький кусочек, похожий на крохотный уголек. Люк понял меня сразу и торопливо распахнул камзол Арвиэля, а нижнюю сорочку просто разодрал. Я думала лишь миг, а потом нарисовала вокруг узкого клинка серебристые листья, а на рукоятке бутон. Священный цветок Первородных. Грифель осыпался крошкой в моих пальцах, когда я довела завиток священного цветка Первородных. Мы замерли, почти не дыша, даже драконы застыли каменными изваяниями. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом… Арвиэль открыл глаза и неуверенно коснулся раны.

– Что это? – не понял он, недоуменно тронув тонкий цветок на своей груди.