Я тебя рисую

– Конечно, нет, – повторил я. – Люди не такие дураки, они оставили у Стены нити силы, которые даже я не могу соединить, даже с перстнем власти. Там есть разрыв, что невольно наводит на мысль о том, что сделано это намеренно. И при необходимости враги смогут пройти на нашу сторону. А мы по-прежнему не сможем выйти. Так что ты собираешься с этим делать?

Хром молчал, глядя на меня с такой ненавистью, что даже Арх отодвинулся. Но его чувства меня сейчас не волновали.

– Цветок Тлена уже начинает цветение, – бросил я. – Сейчас бутоны наливаются краснотой, пройдет всего десять дней, и смертельная пыльца полетит по ущелью драконов. И арманцам уже будет не выйти из своих комнат, и мы снова станем сидеть в покоях, словно крысы в норах, ожидая нападения? На время цветения мы даже не контролируем границы, надеемся на загонщиков, но и они все чаще нарушают обязательства. Или вы все еще надеетесь отсидеться в своих дворцах?

– Но что мы можем, Линтар? – Арх смотрел хмуро, но не враждебно. – Ты во всем прав, но это не отменяет твоих преступлений. Нельзя идти против духов… Даже если у тебя есть причины для такого поступка! Ты мог просто поставить вопрос о передаче перстня…

– Я ставил этот вопрос, Арх, – отозвался я. – И не раз. Но Совет решил придерживаться традиций и выдвинул брак обязательным условием.

– Я думаю, мы можем обойтись без Суда Пяти, – встал Рам. – Принцесса, как оскорбленная сторона, имеет право потребовать возмещение, а духи – ответа. Если эти требования будут удовлетворены, то, думаю, мы все откажемся от своих обвинений.

– Я готова рассмотреть возмещение, – звонко сказала Аярна. Я повернул голову. Светлейшая стояла у двери, гордо подняв голову. В глазах – мука и боль, нежные губы изогнуты в грустной улыбке. Что ж, Аярна всегда умела произвести впечатление на мужчин. Арманцы склонили головы, приветствуя ее.

– Не положено женщине присутствовать на Совете Пяти… – проскрипел хранитель на ее появление. – Но так как принцесса – пострадавшая сторона, разрешаю остаться…

Аярна прошла через зал советов, остановилась рядом с братом, заламывая пальцы.

Аонис тоже встал: кажется, на этом Совете мы нарушили все возможные правила. Хранитель, похоже, думал о том же, потому что его наросты стали малиновыми от возмущения. Он ударил по столу открытой ладонью, так что сила старейшины чуть не сбила нас всех с ног.