Я тебя съем

– Есть, но скудный. Что предпочтешь, волк: конкретику или жизнь собственной матери? Возможно, я никогда и не появлюсь за своим долгом, в принципе, что ты можешь дать такого, что недоступно мне самому?

Александр устало покачивал головой, предоставляя возможность совершить выбор самому.

– Я согласен, – ответил я без раздумий.

– А я и не сомневался, – демон не скрывал своих эмоций, он радостно растягивал губы в отталкивающей улыбке. – А теперь разорви круг, волк. Просто сотри границу, если не передумал, конечно.

– Не передумал. – Носком обуви я растер следы собственной крови и пепла.

– Скрепим сделку. – Балаам перехватил мою ладонь и крепко сжал. – Отлично. Веди. – Не размыкал рукопожатия. – Думай о том месте, где сейчас мать.

Это не сложно. Мысли и так сосредоточены на поляне в сосновом лесу, где остался обезумевший от горя отец.

– Мама будет помнить о смерти? – Я тяну ладонь демона.

– Подробности сделки нужно обсуждать заранее, до рукопожатия, волк. – Балаам в раздражении дернул на себя. Рывок. Ощущение, что меня пропустили через отжим в стиральной машине, и легких коснулся аромат хвои.

– Фу! – скомандовал Балаам, реагируя на рычание оборотней. – Сидеть, – бросил, не поворачиваясь к Альфе. – Неприятно, когда вот так вот встречают. Все же я пришел помочь.

– Они всегда такие. Неблагодарные, – добавляет Александр, замыкая наше шествие.

Если бы от этих двух…  не зависела жизнь моей матери, то я хотя бы попытался заткнуть им рты. Но мне приходится давиться злостью, болью и осознанием собственного бессилия.

– Ваша помощь не понадобится, – произносит демон, одаривая высокомерным взглядом Альфу и его сопровождение.

– А это не тебе решать, – рычит Альфа.

Тела всех пятерых оборотней сотрясает и покрывает дымкой сдерживаемого обращения.

– Как раз мне, – Балаам уверенно движется навстречу отцу. – Князь, помоги, – бросает через плечо. – Остальным советую не приближаться.

Александр не спрашивает, что от него требуется, мерцнув, возникает за спиной отца. Впервые я вижу, на что способен Высший вампир. Не прилагая видимых усилий, парой молниеносных движений он выхватывает тело, с легкостью уворачиваясь от ударов рук с когтистыми кистями. Еще одна секунда, и Балаам держит мою маму, а князь, обхватывает отца со спины, стягивая его и лишая какой-либо возможности нанести удар. Человеческое тело трансформируется, раздается в размерах, покрывается шерстью, и в воздухе уже щелкает волчья пасть, рыча и скалясь.

– Успокой, он мешает сосредоточиться. – Демон опускается на колени, укладывая бездыханное тело прямо на сухие сосновые иголки.

– Арнар. – Князь встряхивает отца, словно тряпичную куклу. – Арнар!

Но человеческую часть полностью поглотил зверь. Продолжая попытки избавиться от вампира, не отрывая взгляд от обескровленного лица мамы, зверь низко воет, переходит на рычание и возвращается к тихому поскуливанию. Я впервые слышу подобное. Сдавленный вибрирующий вой, наполненный бесконечным отчаянием и болью. От этих звуков каждая мышца, каждое сухожилие, кость пропитываются ядом потери.

Балаам скидывает пиджак, расстегивает манжеты, ходит по кругу, неторопливо закатывая рукава. Носы его обуви почти касаются светлых волос мамы, беспорядочно раскиданных по земле. Мне нестерпимо хочется подбежать и поправить их, стереть капли запёкшейся крови.

Поляна погружается в вакуум, я не слышу хруста сухих иголок или ветвей под ногами демона, не слышу душераздирающего воя, только многочисленные удары сердец и шумные, взволнованные вдохи и выдохи, а Балаам продолжает свое неспешное, гипнотизирующее шествие.

Одна за другой поляну заполняют тени. Бледные, сероватые, полупрозрачные или иссиня-черные, они плывут в противоположенную сторону движениям демона, закручиваясь смерчем вверх и медленно скрывая редкие солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ветви. Наконец, демон замер, тени последовали его примеру.

– Ищите, – прошептал Балаам. – Верните, – добавил громко.

Поляну оглушил визг. Тысячи размытых пятен смешались в единую массу, взвилась куда-то вверх, тут же падая градом о землю. Удлиняясь, принимали человеческие очертания, склонялись над телом матери, будто принюхиваясь, и уносились прочь. Пролетая рядом или проскальзывая сквозь меня, оставляя во рту привкус горечи и гнили.

В ожидании Балаам раскачивался с пятки на носок, совсем неестественно склонив голову на бок. Его тело и лицо обрели жесткие, угловатые черты. По лицу гуляли красноватые блики, поднимались ото лба вверх, теряясь в темных волосах и вновь появляясь алыми потоками на черных изогнутых рогах.

Балаам поймал мой взгляд, хмыкнул.

– Копыт и хвоста нет. – Приподнял верхнюю губу, обнаруживая острые нечеловеческие клыки. Округлил глаза и зловеще прохрипел: – Но зубы и рога острые. Идут…

По земле пробежала вибрация, как будто кто-то уронил что-то тяжелое. Вибрация нарастала вместе с монотонным гулом. Тени проскальзывали, друг за другом выстраиваясь ровными рядами рядом со своим хозяином, часть из них занимала пустующее пространство, другие врастали в деревья, кустарники, поваленные стволы. Настоящее войско. Легион.