Я тебя съем

Не знаю, сколько мы провели времени, стоя в углу комнаты, с силой прижимаясь друг к другу, но я почувствовала смертельную усталость, такую, когда подкашиваются ноги и глаза сами собой закрываются. Поначалу Ник обнимал меня, даже не обнимал, а пеленал, словно в смирительную рубашку, стягивал руками. Упрямо ждал выплеска эмоций, задрав голову к потолку и прикусывая собственные губы. Он смотрелся отрешенным, будто и не со мной сейчас. А где-то далеко в своих мыслях.

– Ты успокоилась? – спросил он тихо.

– Нет, – ответила я на чистом упрямстве, прислонившись лбом к мужской груди.

– Хорошо. – Он поудобнее меня перехватил, и я повисла в воздухе. – Я подожду.

Тишину нарушили посторонние звуки. С кухни отчетливо доносились шаги и мужской голос.

– Скажи, пусть помогут убрать, – произнес кому-то Ник. – И передай, что я вернусь не один. Мы здесь скоро будем мешать, – обращался уже ко мне. – Собирай вещи. Тут ты не будешь жить.

Мне хватило сил на отрицательное покачивание головой и тихое возмущение:

– Я не вернусь в твою квартиру. Чтобы ты снова оставил меня одну? Нет, спасибо. Я справлюсь сама.

Господи, зачем я это говорю? Никогда не замечала за собой склонности к глупым, пустым угрозам. У меня нет работы, нет поддержки родных, только ребенок под сердцем и он – человек, перевернувший мой крохотный мир, невольно доказавший, что окружавшие годами меня люди недостойны и минуты проведенного с ними времени.

– Алин, за последнюю неделю я совершил столько ошибок, что их хватит лет на двести вперед. И еще одной я точно не допущу, – произнес твердо Ник, поставив точку во всем, что сейчас происходит.

Он усаживает меня на диван, распахивает створки шкафа. Снимает вещи вместе с вешалками, скидывает их рядом со мной, достает объемную сумку и небрежно запихивает остальное, что лежало ровными стопками на полках.

– Выбери, во что переоденешься чуть позже. Я не могу терпеть его запах на тебе. Что еще тебе нужно? Документы? Книги? – Ник наконец поворачивается ко мне лицом. – Зайчишка, давай не тратить время впустую. Возможно, ты хочешь что-то спросить?

– У меня много вопросов, – произношу я.

– Я на них отвечу, но после того, как убедимся, что с вами все в порядке.

– С вами? – уточняю я.

– Именно. С тобой и… ребенком, – Ник кривит губы.

Неужели эта мысль его пугает?

Мои ладони обессиленно поднимаются с колен, распластываясь внизу живота.

– Ты против, да? – я озвучиваю свой страх.

Бледное, растерянное мужское лицо покидают последние краски, делая его болезненно зеленым, а ставшие привычными шаги на кухне замолкают.

– Не сейчас, – Никита отвечает осипшим голосом. – Чуть позже поймешь, что вы значите для меня и какую глупость ты озвучила.

Не дожидаясь моих действий, Ник собирает небольшую сумку с одеждой, спешно выходит из комнаты, вновь в нее возвращается и так несколько раз. А я, набравшись сил и смелости, бреду на кухню.

– Вы? – я фокусируюсь на молодом мужчине. – Что вы тут делаете? – И мой мозг отмечает все больше и больше. Почему полуобнаженный мужчина, которого я встретила утром в аптеке, в данный момент топчется по моей посуде? Что с мебелью? Обеденный стол и стулья превратились буквально в щепки, фасад кухонного гарнитура покрыт царапинами, а дверца углового шкафа держится на честном слове, раскачивалась.

– Где Балабаев? – я задаюсь вопросом. – Что произошло? – Подхожу к окну и бросаю короткий испуганный взгляд на асфальтированную дорожку.

– Поранишься! – Ник вновь подхватывает меня так, чтобы ноги не касались пола. – Нам предстоит долгий разговор, но позже.

Я молча позволяю себя одевать, оглядываясь по сторонам.

– Что с дверью? – спрашиваю я.

Нет, я понимала, что произошло с дверью, ее вскрыли, но как? События последнего часа, с момента появления на пороге моей мамы и Натальи Олеговны с сыном, они будто произошли во сне. Кошмар наяву. Да, кошмар. Ведь подобное не могло быть правдой. И правдой называется предательство и разочарование. Предательство и разочарование в самых близких, как я еще недавно думала, людях.

Ник делал вид, что не слышит, вел вниз по лестничным пролетам, крепко удерживая мою руку, а второй сжимая ремешки фиолетово-розовой дорожной сумки. Он остановился перед знакомым по утренней встрече у аптеки автомобилем. Бросил сумку на заднее сиденье и после усадил меня, пристегнув ремнем безопасности и подергав его, удостоверяясь, что тот надежно закреплен.

– Куда мы едем?

Ник занял водительское место и, казалось, не собирался отвечать.

– В частную клинику, – отвечает тихо.

– Кто тот человек, что в моей квартире?

– Коваль Роман. Его ты должна была вчера дождаться. Он присматривал за тобой в мое отсутствие.