Я тебя сломаю

Вернулся в зал и попрощался с отцом, сославшись на важные дела. Поцеловал в щеку Алину и быстро растворился в зале. Слушать как она в очередной раз будет ныть, совсем не хотелось. Что-что, но бабские истерики я на дух не переношу.

Единственное за что обидно в плане с Алиной так это за то, что не потрахаюсь сегодня. И опять из-за Майи. Взрослый мужик, а как школьник передергиваю в душе, потому что, сука, даже в собственном доме мне не дают нормально потрахаться. Вот Майя сейчас и исправит моё положение. Как мы уже выяснили, глотать она умеет. Ведь судя по музыке на том конце провода, влила она в себя не одну бутылку чего-то алкогольного.

Доехали мы меньше, чем за пол часа и вот я уже стоял на пороге собственного дома. Открыл дверь и по ушам сразу же ударила раздражающая музыка. Нет, ну кто такую блевотню слушает!? Кровь снова начала закипать от злости и я быстрыми шагами отправился на звук. Резко влетел в кухню и замер, от представшей перед моими глазами картины.

Тимур

Майя с закрытыми глазами стояла на барной стойке, двигаясь в такт музыке. Коротенькая футболка открывала взгляд на треугольник, что был прикрыт кружевными трусиками. А изгибы ее тела перекатывались каждый раз, когда она меняла позу.

Она положила ладошку на голое бедро и медленно начала подниматься рукой по своему телу. Так медленно…словно уже видела меня, видела и дразнила. Футболка поползла вверх под ее рукой, открывая полный взгляд на кружевные трусики и плоский живот.

Член в штанах болезненно дернулся, упираясь в ширинку брюк. И когда я разглядел на ней свою футболку, мой мозг окончательно съехал с катушек. Она выглядела как самое желанное, самое сексуальное существо на этой планете.

Майя продолжала гладить свое тело, подпитывая мое возбуждение, и я ослабил узел галстука, потому что воздуха в комнате становилось катастрофически мало. Словно кто-то выкачал весь кислород насосом.

Глаза налились диким желанием, вены просто вскипали от возбуждения, а яйца болели так сильно, что казалось лопнут от такого напряжения. Я сжал каменный член в руке и на секунду закатил глаза в диком в наслаждение, но резко вздрогнул услышав оглушительный вскрик Майи.

— Давайте поднимем бокалы, за горячо любимого, за столь уважаемого… — и тут Майя распахнула глаза, — Ой, Тимурчик…чик…чик-чирик, — и громко разразилась смехом от собственной шутки.

Я подождал пока она успокоиться, а заняло это слишком много времени для неудавшейся шутки, и двинулся на нее.

— Вечеринка закончилась, — прорычал я, грубо скидывая ее с барной стойки за локоть.

Она вскрикнула, шлепнув по моей руке ладошкой.

— Зачем ты такой грубый? — по-настоящему обидчивым голосом спросила Майя, растирая локоть от боли

Она что действительно обиделась? А я то думал, что наша мисс "Я все могу, от*ебитесь", и вовсе не знает такого слова, как обижаться.

— А нахрена ты заставляешь меня быть грубым? А! — вскрикнул я, выталкивая ее хрупкое тельце из кухни.

— Плохой день, да? — я так и замер, боясь, пошевелиться, и лишь до боли продолжал сжимать ее локоток.

Мы прожигали друг друга глазами. Но взгляд Майи впервые за все это время был другим…

Я всегда видел в ее глазах либо ненависть, либо страсть. Но еще никогда я не видел в них беспокойства…она словно по-настоящему волновалась за меня. И мой взгляд машинально стал мягче, я просто залип на ее лице, глазах…и таких бархатно-мягких губах.

И подушечку пальца вмиг неприятно закололо, потому что я все еще помнил, как гладил ее манящие губы.

Майя аккуратно положила тёплую ладошку на мою щеку и нежно…черт, слишком нежно погладила меня по щетинистой коже. И я прикрыл глаза, задыхаясь от этого момента.

Кожа лица невероятно горела, посылая заряды импульса по всему организму, словно ток. Кровь начала закипать, а сперма ударила в голову диким возбуждением. Внутри поднималось такое желание…словно трех метровая волна, грозящая затопить все в округе.

— У меня тоже бывают плохие дни, Тим, — после ее "Тим" я больше ничего не слышал. Моё имя слетело с её губ, как что-то привычное, родное. И я необратимо быстро стал уходить от реальности, а Майя все продолжала, — главное не расстраиваться и не выпускать свою агрессию на других. Понимаешь?

И я машинально кивнул, хотя уже не разбирал ни единого ее слова. Я лишь видел как шевелились ее алые губы, как щеки наливались пунцовым румянцем, а небесно-серые глаза горели теплотой. Но вся эта забота, нежность, вся эта чёртова теплота имела только одно название — алкоголь. Реальность больно резанула по каким-то жизненно необходимым органам и я поморщился от неприятного покалывания внутри.

Пока я был погружен в свои мысли, Майя снова присосалась к бутылке с игристой жидкостью. Во алкашка! Она слегка пошатнулась на месте, громко втягивая в легкие воздух.

— Ты вкусно пахнешь, — севшим голосом прошептала Майя, втягивая в себя аромат моей футболки.

Я медленно приблизился к ее телу вплотную, прижимая разгоряченное тело к барной стойке.

— Хочешь понюхать? — хрипло спросил я, прожигая ее потемневшим от возбуждения взглядом.