Я тебя уничтожу

— Ты спишь с ним? Впрочем, можешь не отвечать, — надменно осматривает нас, — по роже вижу, что до сих пор смотрит на тебя не как на работу, а как мужик на бабу, которую трахает каждый день.

Женя усмехается и качает головой, а моё лицо приобретает маску бесстрастия.

— Вы толковый мужик, прозорливый в бизнесе, но ревность начисто стелит вам глаза. Я на вас больше не работаю. И слушать, как вы ее оскорбляете, молча не буду. Надеюсь, это ясно.

— Жень, не надо, — тут же отрезаю и поворачиваю лицо к Игорю. — Ты всё сказал?

С моих собственных глаз медленно начинает спадать пелена. Стою перед ним, никем не траханная, с его ребёнком под сердцем, и он продолжает гнуть свою линию о моей порочности. Поразительная глупость для такого взрослого человека.

— Он здесь живет? Как давно вы вместе? — он дернулся вперед, но как-то вовремя очнулся, и я, кажется, понимаю то, что он хотел сделать — припечатать меня к стене и выбить признание привычным способом, его остановило утробное рычание Жени.

Я чисто на инстинктах отступаю на шаг назад, пугаясь его порыва. Не за себя, моё больное тело покрылось мурашками, а за свою маленькую девочку.

И мой мозг работает быстро.

— Женя, иди в зал, оставь нас наедине.

— Ты уверена?

— Да.

Он кивает, уходит, а я, продолжая держать дистанцию, спрашиваю:

— Зачем ты здесь?

— Ты зря его отпустила, потому что он единственный, кто сейчас не даст мне свернуть тебе шею за то, что я сейчас вижу! Какая же ты дрянь! — его кулак ударяется в стену, и не раз, я вижу, как его тело трясет до одури.

Я силой заставляю себя не касаться его. Не хотеть льнуть к этом телу, чтоб обнять, чтоб через своё тепло дать понять, что он со мной в безопасности.

Он со мной да. Я с ним? Никогда.

А я не могу себе этого позволить. Ради своей маленькой девочки, я должна его отпустить. Потому что это не закончится. Потому что она тоже попадёт в эти созависимые отношения из-за меня.

— Я всё упрощу сейчас, напомнив тебе, где в этой квартире выход, — не узнаю свой голос, когда говорю. — Я говорила, что не прощу тебя, если ты уйдешь. Ты ушёл, наплевав на это. Наплевав на меня и мои чувства. Уж извини, взаимоуважение работает в обе стороны.

— Я ошибся, думая, что смогу без тебя, что так лучше. Нечего такой юной девочке жить бок о бок с такой мразью, как я. Ошибся, не сумев подавить животное желание к тебе. Это подобно пытке, каждый день думать только о тебе, о твоём теле, твоих губах. К херам… Я вижу тебя в отличном состоянии, — его больной взгляд сразу же палит мою грудь, мои губы, он тянет руку к моему лицу, но на пол пути она плетью падает вниз, — с другим. Быстро ты утешилась, овации.

— Ты видишь то, что хочешь видеть, не больше, — пожимаю плечами, — как и всегда видел. Три месяца назад я бы бросилась грудью на арматуру, чтобы переубедить тебя, сейчас? Извини. Поезд ушёл. Милая девочка умерла, розовые очки разбились.

— Я рад, искренне рад, что ты взрослеешь. Значит, всё так и должно было случиться. Удачи и… счастья вам, вашим отношения. Прощай.

Молча смотрю, как за ним закрывается дверь, и в этот момент моё сердце разлетается на миллион осколков. В то же время дверь зала открылась, и я услышала голос, полный сопереживания и поддержки:

— Ты в порядке?

— Нет. Я не в порядке, — последнее, что сказала, перед тем, как разрыдаться у него на груди горькими слезами.

31

Прошло 4 года

— Мам, только не переживай, я обязательно сейчас заеду к дяде Рафику на рынок и заберу его презент отцу. Как ему? Лучше? Что доктора говорят?

— Игорюша, ничего не изменилось за те десять часов, что ты отсыпался после перелета. Перестань причитать и езжай за фруктами. Эти два старых болвана уже все деньги на мобильном выболтали.

— Не ворчи, значит идет на поправку.

— Отключаюсь, мне ещё твои пироги любимые печь.

Улыбаюсь, слыша гудки в трубке. Прячу мобильник в карман и смотрю в окно такси. Долго меня не было в этой стране. Даже слишком. Впрочем, ни о чем не жалею.

Оставив компанию доверенному лицу, первое что сделал, отойдя от стресса после встречи с Алиной, заказал билет в Токио. Смена обстановки пошла мне на пользу. Мои мозги пригодились в другом месте, тем, где я чувствовал себя свободным. Исколесил много городов, общался с разными людьми, искал душевное равновесие, которое мне было нужно как воздух.

Алину полностью вычеркнул из своей жизни. Первые полгода была жуткая ломка. Хотелось просто вернуться домой, ворваться в дом к этой паре, оторвать башку Никонову, а девчонку увезти насильно в пещеру и никуда не отпускать.

Тогда меня удержал крупный проект, который сулил немалые гонорары, но не в них суть. Суть в огромном спортивном интересе. Я любил свою работу, любил из ничего делать что-то глобальное. А вкупе с другими профи мы становились супермощной командой. Моя похоть к ней никуда не исчезла, она словно затаилась где-то глубоко внутри. И это я понял сегодня же, когда впервые за долгие годы случайно столкнулся с ней… на этом обычном рынке, где куча народу, где душно, где своя особенная атмосфера.

Я глазами искал нужный ряд, искал раздобревшего дядю Рафика.