Я тебя верну (СИ)

Данил стягивает лямку моего платья и накрывает рукой грудь.

— Я поглядываю в видеоняню, — говорит он быстро.

Это всё, что я хотела услышать. Больше не могу сопротивляться. Дома так заманчиво тихо и просторно. Утренняя заторможенность только усиливает потребность в близости.

Я пальцами в его волосы зарываюсь и расслабляюсь полностью. Лишь ощущая, как сердце колотится, как кожа горит, как внутри все плавится. От счастья.

— Даня, а управляющий? — спохватываюсь вдруг.

— Я успею.

— А я?

Слышу смешок и улыбаюсь. Данил облизывает мою грудь, втягивает в рот напряженный сосок. Я губы кусаю, чтобы не стонать громко.

Так безумно! Господи! Поверить не могу, где мы это делаем!

Кофе шипит на плите. Перед глазами темнеет от возбуждения.

Данил резко меня под бедра подхватывает и на стол усаживает. Подол длинной юбки задирает и губами к животу прижимается.

— Какая ты вкусная, — бурчит он. — Хочу больше.

— Эй! Завтрак — это вообще-то не я! Хоть и на столе... Ай!

Я на локти откидываюсь и глаза закатываю. Его поцелуи влажные, нетерпеливые. Данил пупок мой языком обводит несколько раз подряд. Одной рукой обнимает меня, второй — сдвигает стринги в сторону.

Я чувствую прикосновение языка к лобку и впиваюсь пальцами в поверхность стола. Сердце бахает, между ног все пульсирует.

Данил опускается ниже... Боже!

Влажно и горячо. Становится так сильно приятно! Мое дыхание учащается, оно намного чувственнее стонов и криков. Данил нежно целует клитор. Обводит его языком.

— Даня, Данечка, — шепчу я, закрывая глаза. Приподнимаю ногу и носочком в плечо ему упираюсь.

Он стонет от возбуждения, беря меня ртом быстрее.

Я сама дрожу! Хочу его. Горячий язык лижет меня там с удовольствием. Прерывистое дыхание касается самой нежной кожи. Меня похотью окутывает, как одеялом, я свою принадлежность этому мужчине чувствую.

Настойчивый, требовательный, бесцеремонный.

— Нравишься ты мне пздц как, Маринка-а, — довольный голос Данила новой волной жара по коже прокатывается.

Данил жадно вылизывает меня между ног, а потом так же резко, как начал, отрывается. И со стола стягивает.

— Быстрее, — шепчет.

— Ноги не держат, — жалуюсь я, с ума сходя, за шею его хватаю. Не понимая, чего ему хочется. Лишь бы трогал. Лишь бы еще...

— Падай на стол.

Данил меня разворачивает, толкает к столу и наклоняет. Подол вновь летит вверх.

Я глаза закрываю и дышу. Представляю его голого с эрекцией и губы облизываю снова и снова.

Вторжение сзади заставляет замереть и расслабиться. Данил заполняет меня быстрыми толчками. Я знаю точно, что ему там влажно, что он скользит. Знаю, что ему очень хорошо.

Мы любим друг друга долго и сладко, наслаждаясь каждой секундой. Периодически успеваем трогать и целоваться. И снова двигаться. Пока оба не достигаем пика.

Потом отдышаться не можем. Воду пьем из одного стакана. Тоже быстро, давясь, по очереди. Она по лицу стекает и на платье капает. Я такая неуклюжая, конечно. Лохматая, разнеженная!

Данил смотрит и улыбается.

Потом он на стул садится, я к нему на колени бегом. К груди льну, успокаиваюсь. Чувствую, как его сердце колотится. Как крепкие руки меня в капкане держат. Как мир вокруг нас кружится, а мы в самом лучшем месте на земле находимся.

— Я люблю тебя, — говорит Данил меланхолично, лениво растягивая слова.

— И я люблю тебя. Мне надо... прости, я в ванную, — шепчу, чувствуя, как между ног влажно становится.

Данил, конечно, себе ни в чем на отказывает.

Я спешу в ближайший санузел. А когда, приняв душ, минут через десять возвращаюсь в кухню, вижу отдаленно знакомого мужчину лет шестидесяти пяти, по-свойски сидящего за столом.

Ой! Ой-ёй!

Окно открыто на проветривание. Данил, в рубашке и черных джинсах, смотрит вдаль с умным видом. Его щеки все еще порозовевшие, губы чуть припухшие. Он невероятно красив и сексуален.

Я замираю на мгновение, залюбовавшись. Потом спохватываюсь и приветливо здороваюсь с гостем:

— Доброе утро.

Данил оборачивается. В его глазах до сих пор лихорадочный блеск. Он кончил, но не успокоился. Если бы мы были вдвоем, уже снова занимались бы любовью.

Данил гасит эмоции и произносит спокойно:

— Иван Ильич, отец Павла и мой управляющий. Иван Ильич, это моя Марина.

Он подходит ко мне и обнимает со спины, впивается губами в щеку, потом бросает взгляд на Ивана Ильича. Я могу только догадываться, что Данил показывает этим жестом. И становится неловко.

Я, конечно, в курсе, кто такой Иван Ильич. Управляющих Кулака заочно в станице знали все. Но мужчина, скорее всего, обращает на меня внимание впервые.

— Здравствуйте, — говорит Иван Ильич с улыбкой. — Вот и познакомились. — Он вскользь оглядывает меня с головы до ног.

Пусть оценивает на здоровье. Вид у меня прекрасный, я в зеркало раз пять посмотрела, чтобы удостовериться.

— Мы тут завтрак готовим, — сообщаю я.

— Да, вижу, — соглашается Иван Ильич. Стреляет глазами на плиту.

Я делаю то же самое и вмиг краснею до кончиков ушей! Потому что... яичница сгорела. Кофе убежал и теперь повсюду.

— Осваиваюсь с новой плитой, — пожимаю плечами. — Не так-то это просто. Пойду дочку проверю.