Я тебя верну

Только не в тот раз. Голову повернул — и ее саму на трибуне увидел. Красивую и бойкую. Как запомнил. И в то же время другую.

Прекрасно помню, как она танцевала передо мной в моей рубашке на голое тело в нашу первую ночь. Упиваясь тем, что я смотрю на нее. Пожираю глазами. Марина всегда любила быть в центре внимания. Любила, чтобы я смотрел только на нее. Что я и делал.

И раньше. И в тот день на выставке.

Марина закончила доклад, спустилась с трибуны. Я пошел поздороваться. Просто нужно было. Ну, раз увиделись. Честно ведь не лез три года к ней. Просила отпустить — отпустил. А она бросилась в объятия парня, на лицо смутно знакомого. Потом я вспомнил — Яшин.

Да е* вашу мать. Иски к его отцу мы как раз готовили.

Подходить не стал. Умышленно проигнорировал.

В сауне загородного дома уже точно понял, что у меня на руках козыри, а у Яшина-младшего в кровати — моя девочка из прошлого. Которая на меня смотрела, как на чудовище.

На монстра, который мог всё разрушить. Жизнь ее. Снова. Будто только начала радоваться, и тут я появляюсь.

Ирония судьбы в том, что я действительно мог бы. Мог бы проехаться по Яшиным так, что от их компании бы мало что осталось. Я мог бы сделать поклонника Марины нищим.

Особенно если сильно разозлился бы. А я разозлился. Когда Марину в купальнике этот мальчишка в душ потащил.

Но думать нужно было о другом. Марина дала понять всем, что мы знакомы. А это могло быть опасно для нее.

Ситуация усугубилась тем, что со мной разговаривать Хулиганка отказалась категорически. Избегала встреч.

Пришлось прессу, в том числе Олесю эту липучую, и суды притормозить.

Наблюдать. Не портить же Марине счастье. Вдруг там правда любовь?

Хотя хотелось. Руки чесались зарыть Яшина в землю. Причем младшего еще больше, чем старшего. Умом понимал, что Алексей там вообще ничего не решает и от дел далек так же, как я от любимой отцовской рыбалки. Иногда езжу, но если по-честному, то не мое.

Я сомневался, что делать дальше. С одной стороны Марина. С другой — большие деньги. Понять надо было, насколько у нее с Яшиным серьезно.

И если бы вдруг несерьезно. Если бы он ее обидел, не дай бог, то пздц ему.

А еще... Если несерьезно, то, может, нам с Мариной стоило бы поговорить о нас. Ну мало ли. Три года прошло, вдруг? Просто попробовать.

Две новости изменили всё. Хорошая и плохая. Плохая — что у Марины всё серьезно. Хорошая — что у меня появился свой собственный уютный, пахнущий сдобной булочкой Мирок.

Бросаю взгляд на дочь. Марина в очередной раз изменила в моей жизни все. Причем особо и не стараясь, просто ведя себя естественно. В своем духе.

Три года назад мне так же не терпелось вступить в схватку с Шубиными и победить. Любой ценой. Даже не рассматривал возможность сдаться и поехать с Мариной в город. Это привело к тому, что несколько лет мой ребенок жил без меня. Без защиты, без денег, без внимания.

Да и кто мог знать, что дочка мне так сильно понравится?

Мира смотрит на мир честными голубыми глазищами. Ее искренняя мимика поражает каждый раз всё больше. Ее вопросы, размышления. Хотя ей только два. Что дальше-то?

Она очень теплая девочка. Если лепит из снега пирожок, то непременно угостит. Если видит, что я серьезен, спешит пожалеть. Если просишь дать носик поцеловать — тянется, ни секунды не сомневаясь.

Вообще ни мгновения.

Кончик дочкиного носика для меня доступен каждую секунду нашего общего времени.

Ее безопасность и покой, бесспорно, превыше всего на свете. Если ее мама считает, что будет счастлива с этим мальчиком, то что нам остается, Мирок, да? Война еще никого счастливее не сделала.

Иногда нужно проиграть, чтобы ты и твои близкие люди стали счастливее.

— Это я раньше тут все с землей сравнял бы. И мамка твоя меня бы возненавидела. — Усмехаюсь. — В очередной раз. А я бы лишь руками развел, что так надо. Что она просто не понимает. И что надо меня слушать и слушаться. Сейчас все изменилось. Ты себе даже не представляешь насколько. Так что пусть Яшины строят что хотят. Богатеют. Это приведет к тому, что твоя мама будет жить лучше. А значит, и ты.

Мысленно обещаю дочери, что не буду ни с кем ссориться. Не буду обострять и провоцировать. Ее мама заслуживает быть с любимым человеком. А Мира заслуживает идеального детства. Потому что, когда нет возможности любить, остается лишь побеждать. Тешить эго приятно, но радость от этого мимолетная и какая-то будто искусственная. Потом горечь наступает, и, чтобы перебить ее, надо еще. И еще. И еще. И ни конца этому нет, ни края.

Я не допущу, чтобы мой ребенок вырос с теми же комплексами, что и я. Ни за что на свете.

Итак, мы с Мирой едем домой, чтобы страдать над фрикадельками.

В ростовской квартире пока не слишком обжито, но для ребенка вполне безопасно. У Миры здесь много игрушек. У двери стоит мешок вещей на все случаи жизни — Марина будто не на сутки мне ее отдала, а навсегда. Одежда, обувь, лекарства.

Марина замечательная мама. Я сильно на нее злился поначалу. Что молчала. Вообще не хотела сообщать, что у нас ребенок общий. Видеть ее не хотел. Внутри кипело все, бурлило. Не знаю, чего хотелось. Мести?