Я тебя вижу

Я завариваю чай и отношу наверх поднос с четырьмя кружками. Стучусь в дверь Джастина, осторожно переступаю через хлам на полу и ставлю дымящуюся чашку на тумбочку рядом с кроватью.

– Джастин, чай.

Он не шевелится, и я забираю вчерашнее приношение – остывшее и нетронутое. Смотрю на сына: трехдневная щетина покрывает его нежное лицо с ямочкой на подбородке, длинные волосы упали на глаза, одна рука вытянута к изголовью.

– Дорогой, уже почти семь.

В ответ он что-то бормочет. На тумбочке лежит открытый ноутбук, на экране – какой-то музыкальный форум. Белые буквы на черном фоне. Если буду смотреть на него слишком долго, голова разболится. Слева фотография, которую Джастин использует в интернете, – его лицо, но почти полностью закрытое протянутой к камере ладонью. На ней черными буквами написано имя пользователя: Game8oy_94.

Двадцать два года, а ведет себя как двенадцатилетний. Кэти всегда так торопилась повзрослеть – не могла дождаться, пока оставит в прошлом Барби и «Моих маленьких пони», – но мужчины, похоже, остаются мальчишками гораздо дольше.

Я размышляю о том, что сказал Саймон прошлой ночью. Неужели Джастин действительно и в тридцать лет будет жить с нами? Раньше я думала, что никогда не захочу, чтобы мои дети покинули дом. Мне нравилось жить здесь втроем, встречаться за ужином, а в остальном – просто сосуществовать. Мы с Кэти иногда гуляли, а Джастин крутился на кухне, пока я готовила чай, воровал жареную картошку со сковороды и делился хитросплетениями компьютерных игр, в которых я ничего не смыслила. И обманывала себя мыслью, что мы словно соседи по квартире. Но когда ко мне переехал Саймон, я поняла, как сильно скучала по тому, чтобы по-настоящему делить свою жизнь с кем-то.

Джастин натягивает одеяло на голову.

– Ты опоздаешь на работу, – говорю я, понимая, что и сама опоздаю, если продолжу стоять на месте.

– Мне нехорошо, – раздается его приглушенный голос.

Я резко сдергиваю с сына одеяло.

– Мелисса взяла тебя на работу на свой страх и риск, Джастин. Не вздумай притворяться больным, слышишь?

Настойчивый тон моего голоса наконец доходит до него. Джастин понимает, что без поддержки Мелиссы – или без моей просьбы, если уж на то пошло – у него не было бы работы.

– Ладно. Не продолжай.

Он опускает ноги на пол и сидит на краю кровати в одних боксерах, ероша лохматые волосы, а я выхожу из комнаты.

Из приоткрытой двери ванной вырываются струйки пара. Я стучусь к Кэти, и она приглашает меня войти. Устроившись за письменным столом, дочка подводит брови. На ее лице безукоризненный макияж, а на голове намотано полотенце.

– Мам, ты потрясная. Я выпью чай, пока буду укладывать волосы. Выйдем в полседьмого?

– Хочешь тостов?

– От них меня разносит. Потом что-нибудь съем.

Она посылает мне воздушный поцелуй и берет свою кружку с надписью «Успокойся и смотри “Единственный путь – это Эссек” [2]». Кэти выглядит эффектно даже в махровом халате. Ноги от ушей. Бог знает, откуда она их взяла. Уж точно не от меня, а Мэтт хоть и выше ростом, довольно коренастый.

«Куплено и оплачено», – говаривал он, ухмыляясь и похлопывая себя по пивному животу. Невозможно быть сильнее непохожим на Саймона – высокого и стройного, с длинными ногами, которые отлично выглядят в брюках и очаровательно забавно – в шортах.

– Держу пари, он ни разу в жизни рук не запачкал, – презрительно произнес Мэтт после их первой встречи: неловкой, на пороге дома, когда мой бывший муж провожал Кэти.

– Может, ему и не нужно было, – возразила я и в ту же секунду пожалела о своих словах. Ведь Мэтт на самом деле умный. Возможно, не такой образованный, как Саймон, но определенно не дурак. Если бы не я, он закончил бы колледж.

Я приношу чай Саймону. Он уже надел бледно-голубую рубашку и темно-синие брюки. Пиджак пока еще в шкафу. В «Телеграф» принято одеваться неформально, и Саймон в качестве уступки перестал носить галстуки, но костюм на джинсы не сменил. Не такой он человек. Я бросаю взгляд на часы и запираюсь в ванной, надеясь, что мне оставили немного горячей воды. Однако это не так, и прием душа заканчивается довольно быстро.

Когда раздается стук в дверь, я уже вытираюсь.

– Почти закончила!

– Это всего лишь я. Мне пора.

– Ой! – Я обматываю полотенцем влажное тело и открываю дверь. – Думала, мы вместе поедем.

Саймон целует меня.

– Я же говорил, что сегодня должен выйти пораньше.

– Десять минут, и мы с Кэти будем готовы.

– Извини, мне действительно нужно идти. Я позвоню тебе позже.

Он спускается вниз, а я заканчиваю вытираться, злясь на себя из-за того, что расстроилась. Саймон всего лишь не пошел со мной на станцию, а я реагирую словно девочка-подросток, которая отталкивает джемпер своего бойфренда. Раньше Саймон работал посменно, освещая ранние и поздние выпуски новостей и время от времени дежуря по выходным. Несколько месяцев назад – в начале августа – положение дел изменилось, его перевели на постоянный график с понедельника по пятницу. Я думала, его это обрадует, но, вместо того чтобы наслаждаться совместными вечерами, он возвращался подавленным и ворчал:

– Не люблю перемены.