Я тебя вижу

– Тихо-тихо! Не плачь! Ты же у меня взрослый парень, – его голос изменился. Теперь он был похож на обычный, человеческий. Но я-то помнил, что ему не составляет труда менять голоса. Я чувствовал тёплое дыхание и в нём не было никакого демонического зловонья.

– Денис, всё нормально, – медленно и вкрадчиво произнёс он… так говорил только мой отец. Готов поклясться, что это был его голос! Как хотелось поверить, что передо мной не зубастый оборотень с рубиновыми глазами, а простой человек. Но я стоял, зажмурившись и нервно трясся.

– Сын, успокойся. Бояться больше нечего. Ты справился! Он ушёл. Я знал, что ты когда-нибудь придёшь в мою квартиру и оставил тебе записки. Он пытался тебя обмануть, как и меня. Хорошо, что ты ему не поверил. Ты сделал всё правильно. Ты молодец.

Он легко держал меня за плечи, почти не давил. Казалось, что можно легко освободиться, и никто не будет меня удерживать. Я осмелился прошептать сквозь зубы:

– Где ты был?

– В ужасном месте! С трудом вырвался на минуту, чтобы посмотреть на тебя в последний раз. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся. Не желаю тебе там оказаться!

Я сглотнул ком и только крепче зажмурился.

– Говорю же: всё хорошо! – убеждал меня добрый голос отца, – посмотри на меня, пока я здесь. Ты же так хотел со мной увидеться. Сейчас я исчезну, и мы больше никогда не встретимся. Меня тряхнули за плечи и я опомнился. Он мог сколько угодно говорить о вещах, о которых знаем только мы, напомнить подробности редких встреч, но я бы никогда не поверил вранью этого оборотня!

– Ты не мой отец, – прошептал я.

– Открой глаза и увидишь, – он меня торопил. – Скорее! Скорее!

– Ты не мой отец, – повторил я.

Оборотень больше не мог притворяться и завизжал как свинья:

– Открой свои чёртовы глаза, уродец!

Его руки перестали быть мягкими. Он вцепился мне в глаза и силой пытался разжать веки. Теперь мне в лицо дышала жаром ненасытная глотка и летела густая слюна.

– Открой их! Посмотри на меня, – визжал оборотень.

Сам не соображая, что делаю, я нащупал за спиной ручку двери. Из подъезда в квартиру повеяло сквозняком и этот порыв, словно сдул оборотня. Никто больше не пытался разжать мне веки. И никто не кричал. От стен отражались только мои всхлипы. Я бы побежал, быстрее ветра, но всё ещё не осмеливался открывать глаза. Потусторонний мерзавец мог просто притворяться, что ушёл…

Я, как слепой, вышел на площадку на ощупь. И стал тихо спускаться по ступенькам, держась за перила, аккуратно перебирая ногами. У меня каждую секунду было ожидание, что сейчас опять его руки лягут мне на плечи. Холодная стальная дверь. Кнопка домофона. Электронный писк. Я вышел на улицу без куртки и обуви… Забыл о ступеньках на крыльце и упал, разбив колено. Дальше нельзя было идти вслепую, пришлось открыть глаза. Это было трудно и больно. Лицевые мышцы стянуло спазмами. Не знаю сколько понадобилось времени на это – пять или все десять минут.

Я стоял на коленях в небольшой луже перед домом, в неспокойной воде мелькал отражённый свет от жёлтого фонаря. Поднявшись на ноги, я не спеша пошёл в ночной осенний холод, ступая носками по мокрому и грязному асфальту. На мне был лишь тонкий свитер из дешёвого кашемира. Мой телефон и деньги остались в этой жуткой квартире. Плевать! Вряд ли мне когда-нибудь захочется жить в квартире отца.

Синица

У меня никогда не было домашних животных. Мама всегда выступала против питомцев в квартире. Наверное, из-за этого запрета, я всегда питал особые чувства к любому зверью. Подкормлю на улице сосиской бродячую собаку или куплю пакетик мягкого корма дворовой кошке, и на душе сразу как-то радостнее, теплее. А в этом ноябре я подружился с синицей. Увидел желтобрюхую птичку за окном своей комнаты и решил оставить для неё гостинец: насыпал горстку пшеничной крупы на скат – вдруг прилетит снова.

И правда прилетела! Она клевала, а я смотрел. Так и стал каждый день подсыпать ей немного пшена. Других птиц за своим окном я не видел, поэтому быстро привязался к этой синичке. Она меня не боялась, будто знала, кто оставляет для неё корм. Эта дружба с птицей стала для меня маленькой радостью в повседневной жизни. С людьми у меня тяжело складываются отношения. Я легко завожу знакомства, а поддерживать дружбу почему-то не хочется. Не знаю о чём говорить или попросту забываю общаться.

Иногда я задумывался, а не стану ли я в старости одним из тех чудаков, которые ходят кормить голубей в парке? Но эти мысли меня не печалили. Так ли обязательно водить дружбу с людьми, если чувствуешь, что животные тебе ближе по духу? С моей пернатой питомицей, настроение поздней осени казалось не таким унылым. Ожидая, когда на подоконник присядет синица, я подолгу рассматривал вид на улице. Крона деревьев уже совсем облетела и они слегка пошатывались голыми ветками на ветру. Облака нависали над многоэтажками, а небо было каким-то давящим. Мне больше нравились те дни, когда выглядывало солнце и наш двор заливало светом.