Я тебя вылечу

- Горыныч... - тяжело вздыхаю я. - Ты не там землю пашешь.

Едва сдерживаюсь, чтобы не ляпнуть ему про сына. Но это - насмерть поругаться с Юлькой. Здесь можно только ее додавливать, чтобы сказала сама.

- Чего ж ты так палишься, Хасан? - угорает он. - Ревнуй скромнее.

- Думаешь? - закатываю устало глаза.

- Ты про днюху мою не забыл?

- О, черт...

- Отказы не принимаются.

Глава 46 – О чем сожалеют мужчины

Ведро маринованных с овощами шашлыков, коньяк, мангал... И баня!

Это версия отдыха Горыныча. В целом - я поддерживаю.

Темнеет. В мангале ещё полыхают дрова.

- Не много ли?

- Стеф с Викой попозже подъедут. Ира, Тая, Давид.

Сердце сбивается с ритма.

Последние - как пара? - хочется уточнить мне.

Ну какое тебе дело, Хасанов. Отпустил, значит, отпустил. Логично?

Но логика не помогает. Видимо, тоже отпустила меня.

Опять бомбит до звона в ушах.

- Мм, ясно, - недовольно бормочу я.

Тая сказала между ними ничего нет... Наверняка имела в виду секс. Не верю? Да, верю, наверное. Но отношения - это не секс. Это связь... Секс может быть ее частью, а может и не быть. Связь у них есть.

Но ты же освободил девушку от своего наличия, да? Тебя больше не должно это парить.

- Лучше б Юльку пригласил, - продолжаю психовать я.

- Она замужем, Хасан. Мы не общаемся давно, ты ж знаешь.

- В какой момент это стало тебя останавливать-то? Она и была замужем...

- Ну, знаешь... Спать с чужой женой. И спать с чужой беременной женой. Это не одно и тоже.

Слепой идиот! - беззлобно закатываю на него глаза.

Мы нанизываем шашлык на шампуры.

- Чего ты ее не забрал у него тогда?

- Она так решила. Остаться с мужем.

- Да похеру вообще, чего она там решила. Она ж до сих пор к тебе неровно дышит.

- Похеру говоришь? - скептически. - А что там у нас Зотовой?

- С Зотовой - это другое, - вздыхаю я.

- Ну-ну...

- С Зотовой - это моё решение. Не её.

- А чо так? Хорошая девочка. Хватай и беги! Да и тебя подкидывает в ее присутствии.

- Вот именно поэтому, - уношу мясо на мангал. - Я на работе женат. И любовница моя не должна нарушать мои отношения с женой. А Тая... Тая, так скажем, втягивает третьи лица в наш периметр.

- А ты ревнивый придурок, да?

- А я - да, - изображаю поклон. - А у меня "жена" и полное отделение "детей". Я к ним в неадеквате не могу приходить. Угроблю всех. И я как ответственный муж должен выбрать безопасность "семьи". Понимаешь меня?

- Понимаю. А знаешь, о чем я больше всего сегодня жалею?

- О чем?

- Мы когда с Юлей замутили, мне как тебе сейчас было. Ревновал жутко. Обижался, злился, психовал... Даже свалил на несколько месяцев, надеясь, что она определится и наконец-то меня выберет. Вернулся... А она беременная. Ну и... перекрыло. Я тогда себе сказал, что это так было... интрижка. А все стоящее у меня впереди. Просто не встретил ещё свою женщину. И вот мне сорок три. Я оглядываюсь и понимаю, что свою женщину я встретил. И проебал. И больше всего жалею, что тогда беременную ее силой не увез. Ну и похер, что чужой. Ребенок любимой женщины чужим не бывает.

- А может...твой? - как версию ненавязчиво подкидываю ему.

- Нет.

Где-то ты ошибаешься, дружище. Твой он!

- Мм. А ты это к чему?

- Тебе, Хасан, тоже потом сорок три будет. Ты будешь оглядываться и видеть Таисию с мужем и ребенком. И, возможно, как и я, чувствовать, что все самое стоящее ты проебал.

- Блять... - выворачивает меня мясом наружу. - Ну что ты мне соли подсыпаешь?! Я на операцию иду - пальцев не чувствую и дышу неровно! И ещё челюсть Варшавину подправить хочется. А у меня там пару миллиметров мимо и пиздец... Я потом что пациенту скажу - извини, у меня тут женщина косячит, я тебе немножко мозг сломал?

- Да я понимаю тебя. Решил, значит, решил...

Решил, да. И уже отчасти сожалею.

За забором звук тормозящей машины и отблески фар.

- А вот и наши! - идёт встречать Горыныч.

А я не иду. Выдергиваю из стола нож и провернув его пальцах втыкаю в помидор.

Присаживаюсь и, чтобы отвлечься, филигранно разрезаю тонкую шкурку.

Слышу Таин голос. Пальцы, вздрогнув, на мгновение теряют управляемость, и я снимаю слой "мяса", вместе со шкурой.

- Р-р-р...

Вот!

Швыряю рассерженно нож.

Под грудиной, словно, огромная рука сжимает моё сердце и лёгкие, сдавливает до боли солнечное сплетение и тащит беспощадно в ее сторону. Все трепещет, болит, колотится, давит. Хрен вдохнешь. Вот что за пиздец?

Я сопротивляюсь. Но это физически больно - сопротивляться этому.

Так...

Скручиваю крышку коньяка, наливая себе половину хрустального гранёного стакана.

- За тебя, Горыныч, - выпиваю размеренными глотками.

Закидываю сверху дольку лимона. Отвлекаюсь от беспорядков за грудиной на кислый вкус и разливающееся внутри ощущение согревающего огня. Меня слегка размазывает.

Смотрю в глаза приближающейся Таи.

Она без шапки. На распущенные волосы падают пушистые редкие снежинки. Щеки румяные, глаза ясные, на губах розовый блеск... Нежная и свежая. Очень красивая.

И хочется вжаться лицом в ее шею. И снова почувствовать пьянящий вкус ее кожи. Ощутить, как тает в моих руках.

Маня меня, шарф, под порывом ветра, падает с плеча, открывая в вырезе пальто шею.