Я тебя вылечу

Выталкивает, закрывает дверь.

В коридоре мне тут же даёт в руки кружку со сладким чаем Ира Васильевна.

- Пей!

С мятой...

- С крещением, - приобнимает за плечи, идущий мне на смену в операционную Жданов. - Все будет хорошо. На самом Хасанове крестили, будешь отличным хирургом!

Выдавливаю натянутую полуулыбку.

Если буду...

Там опять кого-то везут. Но ассистировать Жданову буду не я. Давид.

Не смогла его подпустить к Хасанову. Только ассистировал.

Сначала казалось, кто угодно, кроме меня. Любой хирург сделает лучше! А потом - нет... Я бережно и аккуратно. Едва касаясь. Все время, словно слыша его голос в голове, который руководил мной во время операции.

Давид пришел уже после ее начала.

- Ну?? - отводит меня в сторону Ирина Васильевна.

Пожимаю молча плечами.

- Случай не сложный... - как робот выдаю я. - Гематома. Мозг не поврежден, только компрессия. Мы ее быстро и аккуратно убрали. Всё почистили, кровотечение остановили. Собрали обратно. Отека практически нет. Но сказать, что это безобидная травма нельзя. Любой удар головой может дать непредсказуемые последствия.

- Да что ты мне как родственникам - формулы свои стандартные!

- А что сказать?! - срываюсь на нервное шипение.

- Ты все хорошо сделала?!

- Да!! Давид сказал - да. Мы все сделали...

- Ну вот и молодец, - обнимая за плечи ведёт в подсобку.

Там, на диване Хасанова, который до сих пор не вернулся в кабинет, Ник успокаивает Леру.

Я присаживаюсь к ней с другой стороны.

- Всё... - шепчу я, глажу ее по волосам. - Хватит плакать. Операция прошла хорошо. Папу скоро в палату интенсивной терапии переведут.

Замирает, заглядывает мне в глаза.

- Ты сама плачешь! - обличающе.

- Нет, - сжимаю челюсти.

- Да!!

- Нет-нет, - вдыхаю поглубже.

- Он придет в себя?

- Конечно. Обязательно.

Это никому неведомо после травмы головы - в себя ли придет пациент.

- Его жизни ничего не угрожает.

В остальном - помолимся...

Сейчас его повезут на МРТ, проверить все ли хорошо с другими отделами мозга и с телом, в целом. Очевидное и экстренное мы устранили.

Все это я не говорю Лере. Не хочу ее пугать.

Стою второй час столбом у палаты интенсивной терапии, глядя на его закрытые глаза через стекло. Горыныч велел не ходить и не тревожить "пациента". Он ещё под препаратами.

Держу в руках пачку снимков МРТ. Слепо листаю их в десятый раз. Иногда пишу вопросы нашему рентгенологу, когда мне кажется, что что-то не так на снимке. Он терпеливо уверяет, что это особенность строения или какой-нибудь артефакт аппарата МРТ, который тот периодически выдает. Мне кажется я выучила этот гениальный мозг наизусть.

Приходи в себя, родной! Если нет тут ничего критического, почему ты до сих пор не открыл глаза?!

Его грудная клетка равномерно вздымается. Рядом стоит капельница.

- Добрый вечер, Таисия Валерьевна, - подходит Карл Ильич. - Как Руслан?

- В себя не приходит. Борис Горыныч сказал, что он спит под препаратами.

Вытаскивает у меня из рук снимки.

- Рассказывай...

Сухо рассказываю диагностику, ход операции, прогноз.

- Хорошо, - кивает он.

- А ребенок?...

- Что?

- Вы ребенка оперировали? Как он?

- Операция прошла без осложнений. В реанимации.

Киваю.

Боковым зрением ловлю какое то лёгкое движение мимики на лице Руслана.

- Извините, - всовываю ему в руки все снимки.

Захожу в палату. Наклоняюсь, вглядываясь в лицо Хасанову.

- Рус...

Веки вздрагивают.

- Руслан! Ну, давай... - поднимаю его тяжёлую безвольную руку.

Карл Ильич тоже входит.

- Ну как же ты так, Руслан, - негромко сетует он.

Руслан медленно открывает глаза. Я замираю, забывая дышать.

- Ну вот... - ловит пальцами его пульс Бергман. - Вернулся.

Хасанов мучительно морщится, облизывая пересохшие губы.

- Ты понимаешь меня?

- Да...

- Как тебя зовут?

- Хасанов.

- Кто ты?

- Нейро... хирург...

- Хорошо, - поднимает его веки, заглядывая в зрачки.

- А я кто?

- Берг... ман... - с усилием.

- Какой сегодня день?

- Мм... нет. Не помню.

- Хм. А это уже не очень хорошо. Что с тобой произошло?

Руслан устало закрывает глаза.

- Мы сегодня с тобой говорили, о чем, помнишь?

- Нет...

- А последний наш разговор?

- Лизинг...

- Так... Так. Ясно. Ретроградная амнезия. Ну, ничего. Период утерян небольшой. Часть восстановится. Таисия, Вы назначенную терапию у меня утвердите обязательно. Хорошо?

Я часто киваю, не отводя глаз от Руслана.

- И вставать ему не давайте. Пойду Нелли Марковну встречать, пока она себя до инфаркта не довела.

Выходит.

Руслан переводит на меня заторможенный взгляд.

Онемев, мну его прохладные пальцы, не моргая глядя в глаза.

- А Вы кто? - хмурится он, тяжело моргая.

Бросает тяжёлый подозрительный взгляд на то, как я по-собственнически держу его руку.

- Я?...

Шокированно отпускаю пальцы. Сглатываю ком в горле.

- Я... Я...

Он не помнит меня?!

- Я ваш лечащий врач... - обиженно поджимаю губы, глаза наливаются слезами.

Закрываю их.

Мир начинает рушиться...

В груди сжимается так сильно, что не могу вдохнуть.

Ощущаю, как по моему бедру скользят его пальцы.

- Неправильный ответ, Зотова, - сжимает высоко в паху. - Надо говорить - жена.

Вздрогнув, распахиваю глаза!

За халат тянет к себе.

- Что-то ты мне такое важное говорила... До наркоза...