Я тебя заколебаю!

- Харон, в твоём случае, это исключительно вопрос риторики, - хмыкнул Вениамин, ни капли не смущаясь того момента, что его рука вольготно расположилась на моей талии притягивая меня к нему поближе. А самое странное то, что я почему-то совершенно не возражала.

Возможно, потому, что улыбка каннибала на вынужденной вегетарианской диете в исполнении Хариной меня пугала куда больше, чем потенциальные поползновения со стороны соседа. В конце концов, вряд ли моей девичьей чести что-то угрожает, не так ли?

Ну в смысле, не в морге же!

- Аналогично, лапа моя, - брюнетка на подколку ни капли не обиделась. И, кажется, собиралась добавить что-то ещё, но развить дискуссию ей не позволила банальная случайность.

Если к таковой можно отнести грохот выстрела, оглушительный женский визг и цветистую реплику, исполненную дуэтом из обречённых мужских голосов. Я даже задумалась, пытаясь понять – это дословная цитата из «Гамлета» Шекспира или кто-то на досуге перечитывал «Собор Парижской богоматери» Виктора Гюго?

Просто в одном предложении помянули чью-то мать, бедного Йорика и ту Квазимодо, что оставила некое пособие по человеческой анатомии в самом тёмном углу центрального морга. Это, если цензурно перефразировать, ага.

- О как, - заинтересованно подняв бровь, Харина скрестила руки на груди и сощурилась. – Восстание? Мертвецов? Да в мою смену? Что-то не припомню такого в разнарядке. Хотя…

Ещё один оглушительный хлопок заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. Я вздрогнула и ещё минуту пыталась допить воду, стараясь не сильно стучать зубами об бутылку. Не смогла и плюнула на это дело, всерьёз задумавшись над тем, чтоб трусливо забраться на колени к единственному мужчине в этом помещении. Особенно, когда вслед за противным металлическим скрежетом раздался чей-то вопль:

- А-а-а-а! Ске-ле-е-е-ет! Живо-о-о-ой!

- Мне ну-у-ужны-ы-ы ваши-и-и мозги-и-и… - провыл кто-то на одной, тягучей и заунывной ноте. Но прежде, чем я успела открыть рот, чтобы поинтересоваться, какого, собственно, демона тут происходит, Евгения вздохнула.

Потом вздохнула ещё раз, поднявшись и поддёрнув рукава халата до локтя:

- И живые позавидуют мёртвым, да… Боже, я конечно, понимаю, что юные светила медицины не могли не встретиться в узком коридоре с чужим идиотизмом, но чтоб та-а-ак…  Один момент, голубки. Сейчас я упокою то, что посмело восстать и вернусь.

- Харон, давай без чрезмерного насилия, а? – только и успел крикнуть ей в спину Вениамин. На что получил характерный жест с оттопыренным средним пальцем и вежливую, даже ласковую просьбу не лезть в чужой монастырь со своим уставом.

После чего скромный, милый и даже вежливый (местами, коли верить стоящей на столе табличке) патологоанатом рванул на себя дверь и заинтересованно выдал:

- Ну и где кандидаты на пожизненное рабство в список ночных дежурств, а?

- Сергеевна, мля!...

На целых пять минут в кабинете воцарилась блаженная тишина. Только из-за неплотно прикрытой двери раздавались приглушённые звуки ударов и вялые попытки отбиться от властного начальника. На особенно громком вопле возмущения кого-то из санитаров (или тех самых студентов-медиков), я зябко поёжилась и шёпотом поинтересовалась у задумавшегося о чём-то своём Вениамина:

- А она их не убьёт?

- Не должна, - Араньев склонил голову набок, прислушиваясь к происходящему. И даже не вздрогнул, когда за дверью раздался самый натуральный взрыв, и взвыла пожарная сигнализация.

Правда, заткнулась она через пару секунд, под дружный вопль «Кабан ты вообще опух, что ли?!». А я невольно поймала себя на мысли, что система образования ещё не самый долбанутый на всю голову дурдом в нашей стране. Оказывается, есть места интереснее и занимательнее, ага. Кстати…

- Как он умер? – я снова зябко поёжилась, подумав о том, что картинка мёртвого школьника на металлическом столе в том зале теперь будет долго сниться мне в кошмарах.

- Ксюш…

- Араньев, вот ни за что не поверю, что в морг ты меня притащил исключительно из мести за стриптизёра в твоей ванной, - сухо откликнулась я, покосившись на него усталым и снисходительным взглядом. И не стала возражать, когда чья-то рука обняла меня за талию, притягивая поближе к сильному, тёплому телу. – И вообще. Я слишком молода для профессиональной деформации, поэтому… Рассказывай. Что происходит?

Веня вздохнул. Потом вздохнул ещё раз и хмыкнул, качнув головой. А потом заговорил, медленно и очень аккуратно подбирая слова:

- Помнишь, я попросил тебя посидеть с племянником?

- Ты обнёс мой холодильник и оставил маленького ребёнка один на один с незнакомым человеком. А если бы я оказалась маньяком? Или скрытым садистом? Или…