Я. Тебя. Заставлю

Отель скоро закроется на зиму, и мы решили урвать последние денечки. Погода теплая, за Туапсе начинаются субтропики, поэтому местные флора и фауна отличаются от привычных. Кое-где растут пальмы. Бегают толстые кошки и еноты. Наверное, я излишне консервативен, но езжу только сюда. Даже номер снимаю один и тот же. В последние месяцы всегда с Ладой.

Ей здесь нравится, ее не мучают неприятные воспоминания, я тоже не из тех, кто борется с призраками прошлого. Мы с ними — та еще токсичная компания.

— Ты когда-нибудь меня ненавидела? — спрашиваю, когда мы гуляем по берегу. Этот вопрос меня беспокоит, мне хочется поднять его именно здесь и сейчас. Возможно, этой беседой мы отпустим на волю часть моих призраков.

Море сегодня неспокойное, поэтому близко к воде не подходим. Лада натянула капюшон на лоб, застегнула куртку до горла. Ветер порывистый, но мы решили все равно немного подышать соленым воздухом после обеда.

— Нет, — отвечает она. — Я не любила воспоминания о том дне, когда обозвала тебя. Мне было стыдно, поэтому я предпочитала не думать о случившемся. Либо считать, что ты этого заслуживаешь. По-детски, понимаю.

— Вовсе нет. Нормальная защитная реакция.

— А ты меня ненавидел?

— Я? За что? — удивляюсь.

Мы держимся за руки, это банально. Но приятно. Мне давным-давно не хотелось кого-то так часто касаться. Я, в общем-то, и не планировал ее постоянно трогать, но Лада при каждой возможности обнимает и ластится. Мое привыкание к теплу ее тела было неизбежным, как неизбежно привыкание к утреннему кофе, послеобеденному десерту, сигарете… Продолжать список можно бесконечно. Небольшие ежедневные приятные мгновения в рутине непрерывного потока проблем и споров. Кому, как не судье, знать, какими тварями бывают люди, как грызутся из-за всего на свете.

Каждый тактильный контакт — мой якорь, который удерживает на плаву, делает день лучше.

— Разве ты не хотел меня проучить? Отомстить? Преподать урок? — спрашивает она.

— Всерьез никогда об этом не думал, Лада.

— Еще скажи, что ты не обиделся на «гоблина».

— Я разозлился.

И это правда. Когда Лада почти четыре года назад прилюдно обозвала меня гоблином, я взорвался. Злость — сильное здоровое чувство, данное нам при рождении для выживания. Благодаря злости мы совершаем поступки с большой буквы, принимаем важные решения. Действуем.

Поначалу даже не понял, на что так сильно отреагировал, но зеркало дома разбил вдребезги. Наверное, впервые увидел себя ее глазами. Потом поразмыслил, стоя над осколками, и понял, что сам себе неприятен. Отражался в них — в каждом по отдельности и во всех одновременно… разглядывал.

Действительно «тупой».

Это она еще мягко со мной. Сам бы я при иных обстоятельствах мог бы выразиться и пожестче.

Лада не была виновата, ну ляпнула вслух то, что думали все вокруг, бывает.

Пришлось признать, что я — урод и неудачник. Под тридцать лет, низкая зарплата, хреновая генетика, унизительный шрам на мошонке. Комбо!

Ее поведение можно назвать бессердечным, но при этом… блть, разумным. Дружить с помощником судьи — выгодно, она и дружила. Улыбалась, кокетничала. Не только со мной, со всеми помощниками и секретарями, с которыми пересекалась по работе. Запасть на меня в то время было невозможно, это совершенно исключено на инстинктивном уровне.

Вернемся к биологическим корням. У животных части тела, которые привлекают противоположный пол, избыточны. Самец как бы демонстрирует невероятными перьями, какой-то особенной шерстью, ярким окрасом, да и вообще кто во что горазд, — что у него так много ресурсов, что он может потратить их на бесполезные фишечки. По мне в то время можно было сказать лишь то, что сам я с трудом выживаю. Какое уж мне потомство…

Не понравился.

Я еще справки навел, что у нее богатенький ухажер. Не знал, что грек. Просто молодой состоятельный парень, который ее подарками заваливает. Ну я и отступился. Не хочет она меня. Смешно ей от одной мысли, чтобы дать мне шанс. Что поделаешь?

Смириться было нелегко. Не то чтобы она первая девушка, которой я не понравился. Но почему-то именно в ее случае тяжело было. До физической боли и тупой ярости на самого себя за слабость. Слабым я быть не привык. Перед отцом стыдно, вернее, его памятью. Единственный сын — и такое убожество. Даже раздеться перед девушкой стремно, не только из-за худобы, а из-за последствий операции.

— А почему тестикулы в таком виде? Что с тобой случилось?!

Бля-я-я. Проще операцию сделать, чем выдумывать объяснения каждый раз. Я и сделал.

Но это потом случилось. Поначалу… Как же сильно я запал на юную Ладку! Спать не мог. Бесился, на стенку лез. Она еще пропала сразу после того случая, не знаю даже, хорошо это или плохо. Запретил себе искать, интересоваться.

Зеркало новое купил в полный рост, на стену повесил. В нем потом, через полтора года, фотографировался для анкеты в порно. Злость меня вела вперед. Едва поспевал за ней.