Я тебя завоюю

— Андрей Валерьевич? Что-то случилось? — голос администраторши становится взволнованным.

— Нет. У меня к тебе просьба, Лен. Там вчера заезжал в наш дом Руслан с девушкой…

— Да, я сама их оформляла. А что-то не так? — запинается Елена.

— Мне нужен адрес этой девушки, — отвечаю ей.

Секундное молчание в трубке.

— Минуточку, Андрей Валерьевич.

Я слышу напряженное дыхание девушки в трубку, щелчки клавиатуры.

— Лен, пришли мне на почту или в Телегу, — прошу ее.

— Хорошо, — коротко бросает в ответ администратор, и я отключаюсь.

Передвигаюсь по квартире на автомате, туго соображая, как мне поступить, хотя мозг уже продумал, что я буду делать после того, как получу адрес Мартышки.

Накидываю пиджак, сброшенный до этого в прихожей на кресло, и вызываю такси без указания адреса. Пока спускаюсь на лифте, мне в Телеграм приходит сообщение от Лены. Открываю его и читаю адрес Мартышки.

Когда выхожу из подъезда, машина уже ждет.

— Заедем в цветочный магазин, а потом на Цветной бульвар, дом тринадцать, — усаживаясь на заднее сиденье, сообщаю водителю.

Стою перед подъездом с букетом цветов уже пять, мать вашу, минут. И никак не решаюсь позвонить в домофон. Хотя звонить я и не собираюсь. Знал, что не пустят.

Меня раздирает на части от одной мысли, что Руслан мог находиться в этот момент в квартире вместе с Мартышкой. Я не могу придумать, что я скажу, если он откроет чертову дверь. Потом в мыслях всплывает вдруг противоречивый вопрос: а должен ли я ему что-то говорить? Возможно, кулака в морду будет достаточно? Ведь я точно знаю, что этот хлыщ Мартышке не пара. Он не тот человек, который сможет идти с ней по жизни и защищать ее.

Звяканье домофона заставляет очнуться. Какие-то люди заходят в подъезд, а я в последний момент успеваю подставить ладонь и придержать закрывающуюся дверь.

Квартира Олеси находится на пятом этаже, судя по нумерации. И я решаю преодолеть это расстояние по лестнице. Мне нужно немного собрать мысли в кучу. Подумать, с чего начать говорить, если дверь откроет мать Олеси. И как ее убедить, чтобы пустила меня, позволив поговорить со своей дочерью.

Остановившись перед квартирой, восстанавливаю сбившееся дыхание. Делаю глубокие вдохи-выдохи и, когда дыхалка приходит в норму, жму кнопку звонка. Один раз, второй и третий. Глазок закрываю букетом цветов.

Проходит целая минута, прежде чем слышу за дверью тихое шуршание. У меня аж перехватывает дух. Задерживаю дыхание в ожидании, когда мне откроют дверь, но ничего не происходит.

Удивленно хмыкнув, нажимаю на звонок снова. Один раз, второй и третий. И снова ничего. Тогда вжимаю палец в звонок до упора и держу. Сердце чувствует что-то неладное. Я же прекрасно слышал, что за дверью кто-то есть. У меня шевелятся на затылке волосы. В голову лезут дурацкие мысли. Почему не открывают? А вдруг что-то произошло?

Я отпускаю звонок и хочу только стукнуть кулаком в дверь, но та неожиданно открывается, и мне со всего маху прилетает в пах чем-то тяжелом, увесистым, а над головой слышится злобное рычание:

— Подонок, я же тебе все уже сказала! Какого хрена ты притащился снова?! Да еще и веник приволок!

Я угадываю голос матери Олеси, женщина выхватывает с силой цветы и тихо охает, когда видит мое лицо.

— А-андрей? — заикается она и прикрывает рот ладонью.

— Угу, — хриплю, сжимая низ паха, а у самого в глазах темно и звездочки пляшут.

— Боже мой, извини! Я думала, ты — это Руслан, — взволнованным голосом говорит она. — Давай, заходи.

Мама Олеси подхватывает меня под руку и заводит в квартиру.

— Разогнуться можешь? — шепотом спрашивает.

— Мне бы присесть на минутку, — осипшим голосом отвечаю.

Следом чувствую, как под моим задом оказывается что-то мягкое.

— Посиди здесь. Только тихонечко, — просит женщина, я поднимаю на нее прояснившийся взгляд.

— Что случилось? — озадаченно спрашиваю, когда она застывает на месте, смотрит на меня.

10.2

— Мам, кто там? — слышу хриплый голос Мартышки и неосознанно выпрямляюсь на стуле.

— Тут такое дело, Лесь… — Женщина встает передо мной, загораживая от девушки. — Знаешь… — начинает мямлить она.

— Ма-а-а-ам?! — я слышу, как колеса коляски шуршат по линолеуму, приближаясь к нам, а женщина прячет меня от глаз дочери. — Кто там?

— Лесь, ты только не злись, ладно? — заискивающе просит женщина и делает шаг в сторону.

Наши взгляды с Олесей встречаются, и я вижу, как у девушки глаза начинают медленно округляться.

— Ты?! — выдыхает она.

А я подхватываю букет потрепанных цветов, которые вырвала у меня Олесина мать, и протягиваю ей.

— Мартыш… черт, черт! Олесь, дай нам возможность поговорить? — прошу скороговоркой.

Меня накрывает волнение. И это состояние так бесит, что хочется плюнуть на все рамки приличия, в которые мы себя вгоняем, схватить Мартышку, сжать в объятиях и сказать, как долго я за ней скучал. Как думал о ней все время. Как первый год был будто зомби: не мог войти в колею, все время возвращаясь в тот короткий период времени, который мы провели вместе. Но вместо этого я продолжаю выжидающе смотреть на Мартышку, в глазах которой застыл… страх?!