Я тебя ждал (СИ)

— Обычная, Сухобузинская! — ответил тот. — Могу на месте выписать, за вот такую же! — указал на початый жбан.

Врёт.

— Дороговато будет, — поморщился я, отпил самогонки и предложил. — Давай-ка ты, уважаемый паспортист, на себя светить будешь.

— У нас тут пьяный дебошир! — обрадовался 16-й. — В вытрезвитель пройдемте!

— Тяжело, когда у собеседника «оценки» нету, — поделился я чувствами с Дашей.

— И не говори, — согласилась она. — Мальчики, предлагаю разойтись мирно. Мы у вас здесь первый раз ночуем, а вы портите нам впечатления.

— Ты, конечно, девка, но, если надо, мы и девку в вытрезвитель доставим — у нас равноправие, — заявил 15-й.

Бьющий в лицо свет фонарика не мешал — восприятие не даст меня ослепить — но раздражал, поэтому врубив концентрацию, я отобрал спецсредство у не успевшего среагировать мужика.

— А… — оторопело уставился он на пустую руку.

— А, у вас уровень большой? — догадался его напарник и выдавил улыбку. — Что ж вы сразу не сказали! Высокоуровневым прописка не нужна, желаем вам приятной жизни в нашей деревне и просим вернуть фонарик — нам до утра патрулировать, ни зги не видно.

Фонарь вернулся к владельцу, и они спешно отправились дальше.

— «Девка» — это грубое слово, — заметила мне Даша.

— В его глазах — нет, — пожал я плечами, возобновив движение. — Он же тебя в два раза старше и деревенский, вот и назвал так, чисто машинально. Уверен, если у него дети женского пола есть, он их так же называет, с отцовской любовью и гордостью.

Девушка отобрала жбан, приложилась, вернула и спросила:

— А если меня кто-нибудь сильно обидит, ты за меня отомстишь?

— Конечно, — подтвердил я. — Потому что нравишься.

— Нажрался! — победно ткнула в меня пальцем спутница. — Признания алкаша ничего не стоят — ты, как и все мужики, думаешь вот этим! — перевела палец ниже.

— Ладно, — буркнул я, моментально пожалев о сказанном.

Но рожа у Даши довольная — это хороший знак.

— Смотри! — указала она на пришпиленную на забор табличку.

— «Копченая рыба круглосуточно. Бартер», — озвучил я. — Хочешь? У меня так-то есть.

— У тебя — из магазина, — покачала она головой. — А здесь — настоящий, фермерский эко-продукт.

— Знаем мы местные речки, — поморщился я. — Если там «эко», то почему нельзя купаться?

— Чтобы грязные городские жители не портили «эко»! — заявила она. — Идем! — решительно свернула к калитке. — Угостишь даму рыбкой?

— Конечно, — подтвердил я.

Рыбой торговала целая семья — дедушка преклонных лет, его сын лет средних, бабушка, женщина средних же лет — невестка, аж с девятым уровнем, притом что мужики не достигли и пятого — и пара детишек. Повезло — никто не «зомбифицировался», огромная редкость по их словам.

Обмен гречки на пару окуней прошел успешно, и дальше мы шли, медленно смакуя вкуснятину — не еда же, деликатес!

— Как-то уже и выветрилось, — вздохнула девушка.

Не про рыбу — про самогон.

— Выветрилось, — подтвердил я.

Остановившись, она дематериализовала рыбину и сделала шаг ко мне. Подняв глаза, попросила:

— Повторишь то, что сказал до этого?

— Нравишься!

И поцеловал Дашу в пахнущие окунем губы.

* * *

Обратно мы шли, взявшись за руки. Гормональная система с возрастом меняется, и крышесносящей, подростковой любви уже не будет, но сердце все равно радостно трепетало, а душа впитывала тепло ее маленькой, мягкой ладошки — теперь я своей новой жизнью полностью доволен.

— …но, когда мне исполнилось тринадцать, отец от нас ушел, — тихо рассказывала девушка о себе. — Я его не виню — характер у моей мамаши тот еще. Она не унывала, быстро нашла мне нового, молодого — двадцать пять ему тогда было — красивого папку, — саркастично усмехнулась. — Не работал, на шее у нее сидел. Если был выбор купить новые кроссовки ему или мне — она даже не раздумывала, выбирая своего хахаля.

Я молчал — такие монологи в наводящих вопросах и комментариях нуждаются редко — и гладил тыльную сторону ее руки большим пальцем, как бы демонстрируя сочувствие.

— Да и хрен бы с ним, я все быстро поняла и надеялась уйти из дома, как только стану совершеннолетней. Был еще вариант сбежать сожительствовать к взрослому мужику, пара моих одноклассниц так и сделали, но я не хотела — ненавижу зависеть от других. А там… Там у меня хотя бы была своя комната. Подрабатывала — листовки раздавала, а мамаша со скандалом половину отбирала, арендная плата, мол. Я однажды не отдала, так она мне голову разбила.

Даша повернулась, мягко высвободив руку и раздвинула волосы на затылке, показав чистую кожу.

— После модификации шрамы исчезают, — мягко напомнил ей я.

— Точно! — смутилась она, взяла меня за руку как было, и мы пошли дальше. — В общем — та еще жизнь была. Иногда я мечтала о детском доме, но решимости не хватило, — поджала губы. — И зря, потому что в день моего совершеннолетия — я к тому времени уже в техникум поступила, на гостиничное дело, с хорошей девочкой подружилась — ей родители квартиру купили за поступление. У нее пожить хотела, пока на ноги не встану — она звала, но тут домой откуда-то приперся мамин муженек, — голос потускнел. — Пьяный. Угадай с одного раза, что было?