Я тебя знаю

Северус едва смог дождаться ближайшего собрания будущих Пожирателей. Малфой бессменно председательствовал на этих «идеологических курсах», царя среди школьников и многозначительно роняя фразы о долге чистокровных перед волшебным сообществом. Когда Снейп попал на такой сбор первый раз, а было это чуть ли не в конце первого курса, он был в немом восторге. Да, он не показывал этого в открытую, но каждое — каждое! — слово Люциуса Малфоя словно попадало ему в самое сердце. «Это именно то, чего я всегда ждал, — думал он. — Это то, к чему я стремился. Моё место — здесь». Нотт, иногда читавший хогвартским школьникам отдельные лекции, а то и просто забегавший на эти «занятия», относился к своему напарнику куда более скептически, подкалывая Малфоя вроде бы и беззлобно, но как-то особенно пренебрежительно: «Какой же ты всё-таки знатный демагог и плагиатчик, Люци!» И первое время Северуса, сохранившего сумрачную благодарность к Нотту, это коробило и возмущало. Именно потому, что он вынужден был молчать и никак не поддерживать ни одну из сторон.

Снейп ехидно усмехнулся и прищурился. Да уж, он был первогодкой, но это его не извиняет... Сейчас ему даже странно было вспоминать, что этот дурацкий приступ телячьей сентиментальности — «Я рождён для этого места. Это мой настоящий дом» — накрыл именно его, Северуса Снейпа. А Нотт оказался прав! Добравшись до Запретной секции, начитавшись у новых приятелей книг Гриндевальда и брошюрок, выпускаемых самим Волдемортом, Снейп сделал неожиданное открытие, о котором, наверное, знал уже каждый из ребят постарше, а он догадался посмотреть только в конце второго года обучения: Люциус Малфой действительно был плагиатчиком. Единственный его талант заключался в том, чтобы мастерски шинковать цитаты великих и произносить их своим голосом, добавляя немного патетики и упрощая слишком тонкие места.

Как ни глупо, но именно с этого момента его отношение к бывшему старосте школы резко изменилось. Будь Северус более чувствительным, можно было бы сказать, что он обиделся. Но нет: он просто был разочарован. Видимо, ему всё-таки хотелось иметь образец для подражания... Теперь же Северус, беря пример с Нотта, подкалывал Люциуса при любом удобном моменте. Тот злился, но сорваться на виду у своих «подопечных» не мог, тем более на человека пятью годами младше себя. На несовершеннолетнего... Северус усмехнулся: он был достаточно изобретателен, чтобы никогда не хамить в открытую. Всё-таки Северус — не Адриан Нотт, а всего лишь пятикурсник. Он изводил Люциуса намёками, никогда не переходя черты, и не давая раздражению слизеринского аристократа перерасти в ненависть. Эта неожиданная вседозволенность буквально «сносила крышу», делая Северуса нахальным и даже фамильярным... любить его было не за что, но и заклятия в спину посылать — тоже.

Поэтому, чтобы не пугать Люциуса своей неожиданной любезностью, начать он решил в привычной для себя манере. Выследив светловолосого Пожирателя на перерыве, Снейп лениво прислонился к косяку и, поизучав для виду его мрачное, раздражённое лицо, изрёк:

— Оно того, конечно, не стоит, но вообще-то я знаю, как тебе помочь... — главное не забыть слегка поморщиться, чтобы фраза про «помощь» не вышла слишком участливой.

— Не понимаю, о чём ты... — хмуро произнёс Люциус, бесцельно перекладывая пергаменты в своей сумке.

— О Нарциссе...

Северус успел отступить только потому, что заранее был готов именно к такой реакции. Люциус разве что не зарычал, резко развернувшись и наставив на него палочку:

— Что ты сказал?

Снейп поднял ладонь в успокоительном жесте. Но палочку на него в ответ всё же направил. Минуту они сверлили друг друга недобрыми взглядами. Наконец Снейп усмехнулся, и медленно-медленно произнёс:

— Я могу. Сделать так. Что Она обратит на тебя внимание.

Люциус с некоторым недоумением смотрел на Снейпа, который скалил зубы в какой-то шальной, чрезмерно довольной усмешке. Случайный наблюдатель мог бы сказать, что Северус в этот момент — странное дело — был похож на спаниеля, который гоняет по лужам голубей, заходясь от лая. И периодически оглядывается на людей, чтобы они разделили его восторг: весело, ведь правда? Но Люциуса лишь пронзило отчётливое ощущение, что этот нахальный полукровка над ним издевается. Поэтому он лишь холодно и высокомерно процедил:

— С чего ты взял, что мне это интересно? — на краткий миг в светло-серых глазах за заносчивостью мелькнула тоска. «Он попался, — думал Снейп. — Даже если бы я не видел его в лавке, он попался!»

Северус тихо рассмеялся. Правда, тотчас же оборвал свой смех. Не стоило чрезмерно дразнить Малфоя: ради достижения своей цели Люциус сейчас переживёт унижение и не отступит, но после станет его врагом и обязательно отомстит. Не надо быть слизеринцем, чтобы это понять.