Я – телохранитель. За пригоршню баксов

– На кладбище, ага. Памятники эти уже привезли, а ставить их нельзя, выравнивать всё надо, потом там ещё кустарник… Ну, они подошли, сначала памятники смотрели, а я работал, мое дело какое… Потом ко мне подошли. «Ты местный?» – спрашивают. Ну, местный, допустим. Откуда же мне ещё взяться. У меня вон и родители тут похоронены. И дед с бабкой. И брательник мой. Я им и сказал: ясное дело, местный. А это, говорят, графьёв Тишковых могилы? А хрен их знает. Это я им ответил. Может, и не их это могилы вовсе. Мне что? Сказали тут памятники поставить, я и ставлю.

– А раньше другие были памятники, что ли?

– Раньше совсем их не было.

– Но могилы-то были?

– Были.

– Графские?

– Говорю же – хрен их знает. Старые там могилы. Почти что ровное место. Никаких тебе крестов.

– А откуда знаешь, что именно там надо было памятники ставить?

– Во! – оживился Степан. – И те двое о том же спрашивали. А я им: ну откуда же мне знать? Мне сказали: тут ставить. Я и ставлю, моё дело маленькое.

– А кто сказал-то?

– Барин, ясное дело.

– Какой барин?

– Ну вот, приезжает тут один – Игорь Александрович.

– Марецкий?

– Марецкий, да. Он меня нанял, велел памятники ставить. Они тяжелые, попробуй-ка их поворочать. Сам не сподобился…

– Давай про тех двоих, – перебил Костюков. – Что ещё они тебе говорили?

– Шибко они этими могилами интересовались… Ну, где графья похоронены. Что, мол, да как.

– Точнее!

– Ась?

– Чем интересовались?

– Говорю же – могилками. Кто тут похоронен, когда. Я им как на духу сказал, что ничего не знаю. Могилкам, может быть, уже сто лет. Или больше. Откуда же мне знать, кто там похоронен? Они тогда с другого боку зашли. Кто, мол, помнит? Может, старики? Я им: пойдите, поспрашивайте.

– Ну, и как? Ходили они?

– Ходили. Мне потом наши рассказывали. Очень они о тех могилках любопытствовали. А им всё равно никто ничего не сказал. Нет, про то, что баре тут были Тишковы – это да, про это помнят. Имение их вон там, за лесочком было. И хоронили где-то тут, ясное дело. Где же их ещё хоронить? Не в чистом же поле. А уж эти могилы или другие какие – кто ж знает, если это было сто лет назад? В общем, уехали они и навряд ли что узнали.

– Сколько раз они приезжали?

– Я один раз видел. А там кто знает.

– Кроме могил, ещё что-нибудь их интересовало?

– Спрашивали, появлялся ли кто-нибудь до них тут, не любопытствовали ли.

– О чём?

– О Тишковых.

– Ну, и как?

– Да вроде не было. Буржуев-то ещё когда прогнали? Нас и не было тогда. Правильно? Так кому они нужны, эти Тишковы? Вот родственник приехал, Игорь Александрович – ему есть резон колотиться. Он наследник. Глядишь, всё к старому повернётся, ему эти земли отдадут. А другим зачем графья Тишковы?

– Понятно, – прервал тираду Костюков. – Ещё что-нибудь интересное расскажешь?

– Не-а.

– Тогда до свидания.

– Так это… – заволновался Степан. – Я насчет литры обещанной.

– У тебя дети есть?

– Есть, – сказал Степан. – Четверо.

Костюков открыл багажник машины, который служил ему филиалом домашнего бара и сильно облегчал процесс общения с противоположным полом, достал запаянную в пластик огромную коробку конфет.

– На, – сказал он. – Детям своим отдашь. А пить бросай, мужик. А то у нас уже не страна, а один большой вытрезвитель. Всё, до свидания.

Нетрезвый Степан выбрался из салона.

– И не вздумай конфеты на самогон обменять! – крикнул ему вслед Костюков. – В следующий раз, когда приеду, у детей твоих спрошу! Если они конфет этих не увидят, я тебе башку откручу! Ты понял?

– Понял, – обречённо кивнул Степан. – Что же тут непонятного?

* * *

Сено скошено, но не собрано в стога. Рядом – развалины тишковского имения. Где-то здесь Китайгородцев, судя по всему, и видел косаря. Нашел его Костюков довольно быстро. Заехал в ближайшее село, спросил у местных, кто косил траву во-о-он в той стороне, и ему сразу же указали нужный дом.

Хозяину дома было немногим за сорок, звали его Сергей Сергеичем, во двор он гостя не пустил, вышел к Костюкову за ворота. Костюков продемонстрировал ему свое удостоверение.

– Ага! – сказал Сергей Сергеич. – Всё понятно!

Но в дом так и не пригласил.

– Мы тут разбираемся с одной историей, – туманно сообщил Костюков. – Дело важное. Нужна помощь.

И опять его собеседник повторил:

– Ага, всё понятно.

– Вы про развалины барского дома знаете, наверное. Там в последнее время люди разные крутятся. Приходилось, наверное, видеть?

– Нет! – тотчас же ответил Сергей Сергеич. – Не приходилось. Да и не бываю я там.

Костюков растерялся бы, наверное, если бы ему не доводилось с подобной публикой встречаться прежде. Поэтому он прибавил серьёзности во взгляде и сказал тоном, каким директор школы обычно выговаривает проштрафившемуся сорванцу-пятиклашке: