Я, Темный

Вот и вершина. Плоская, ровная, поблескивающая полированным черным гранитом. Местами. Там, где стройка. Правда, на полировку заезжать нельзя. Останавливаюсь у кромки, устало опускаюсь прямо в грязь, пока грузчики, выстроившись в цепочку, не освобождают тележку от каменюк. Хоть бы помедленней работали; я бы посидел подольше.

* * *

– Клаус Оскарович! – с сексуальным придыханием окликаю синхрониста. Тот оборачивается с дежурной улыбкой, но при виде моей довольной физиономии, скисает. Сжимает ручку «дипломата» до посинения костяшек своих узловатых – артрит у него что ли? Это не я, честно! – пальцев.

– Чего тебе? – буркает недовольно. Демонстративно смотрит на часы. Как-будто я не знаю, что у него всегда есть резерв в полчаса! – Я не принимаю зачеты на улице. Тем более у отъявленных хулиганов, прогульщиков и двоечников.

Он меня поддеть таким образом хочет? Ну-ну!

– Вы верите в бога?

– Чего?! – округляет глаза синхронист.

– Меня свидетели Иеговы пригласили вступить в секту. Собрание сегодня в шесть. Приглашение на «один плюс», – улыбаюсь доверительно. – Не хотите поприсутствовать? Будет шампанское, разные забавные конкурсы. Девочки!..

Синхронист с трудом сдерживается, глубоко дышит, раздувая ноздри.

– Вот ничего в тебе святого! Отрыжка собачья!

(Фу, как грубо! А еще интеллигент!)

– …не смей обижать людей!

– Касаемо обид, коллега, вы не находите…

– Я тебе не коллега!! – в сжатом кулаке синхрониста начинает разгораться белое свечение. Ща метнет фаербол!.. Я отвечу, завяжется драка… И на ютубе появится новый ролик о борьбе Темных и светлых сил.

Но светлый сдерживается.

– Хрюндель! – презрительно выплевывает мне в лицо.

– Эсэсовец! – бросаю вслед. Не, ну, а чего он?!

Синхронист замирает на секунду, потом возвращается, пылая праведным гневом.

– Ты…! – тычет пальцем мне в грудь. – Ты не смеешь! Не смеешь произносить такие слова с мерзким контекстом! Я воевал в Отечественную! Пока такие как ты…

– Воевал? – прищуриваюсь насмешливо. – Да ты за штабистом мелким целый месяц хвост носил – вот и вся твоя война. «Клаус Оскарович», да? На чьей стороне воевал?

Последние слова ему в спину крикнул. Не стал синхронист поддерживать провокационный диспут. Слабак!

Конечно, никакой он не Клаус, как я не Марк. Наши имена не имеют акустического аналога в земном языке. Но раз уж он выбрал такой псевдоним, пусть отдувается!

– Эй! – шепотом окликает меня готического вида субъект весь в черном, с наполовину обритой головой и гвоздем в носу. – Я знаю, кто ты! Слава Сатане!

– М? – вопросительно изгибаю бровь.

– Да ладно, я точно знаю. Давно за тобой наблюдаю.

Ух, ты! Вот она, слава.

– Слава Сат…

– Которому из? – скрестив руки на груди, с коварной усмешкой гляжу на последователя Темного учения.

– В смысле? – морщит лоб гот.

– Их знаешь, сколько?? На Думу наберется. На полный состав.

– Не может быть… Но самый главный же есть. Слава ему!

– А-а. Ты про Девятый Круг?

– Ну… э-э-э… да! – кивает радостно.

– Их там десять. По одному на каждое из Девяти Колец. Которому привет передать?

– Десять? А Кругов девять?

– Десятый гальюн чистит, – сообщаю доверительно, понизив голос.

– Да ты гонишь!.. Как это?? – глаза в густой черной подводке становятся как блюдца, модные, квадратные.

– Как-как? – удивляюсь бестолковости адепта Тьмы. – Мылом и щеткой. Они все по очереди чистят. Чтоб не зарываться и не упиваться властью. Профилактика такая. От звездной болезни.

Оставляю гота в тяжких раздумьях и ретируюсь. У меня дела. Надо шампанским закупиться, икоркой, фруктами к вечеринке, она же – собрание о спасении душ. Не знаю от чего, но от скуки точно спасемся!

* * *

На площадку, где расположились еще с десяток таких же, как я возчиков, двое работников выносят поднос с черными клейкими кусками. Язык не поворачивается назвать ЭТО хлебом, но это он и есть. Обед типа. Ура.

Куски расхватывают мгновенно. Я даже не пытаюсь подойти к подносу; знаю, что не успею. А кроме того, это провокация. Ну, вот, так и есть! Стая огромных черных ворон падает с неба лохматым каркающим покрывалом, выхватывая из костлявых пальцев рабочих клейкие куски. Кое-кто успевает до начала атаки запихать хлеб в рот, но таких мало.