Я - тьма

Снаружи было тихо. Ночной ветерок холодил лицо, в небе висел серебристый полумесяц. Мейсон сел в машину и с удивлением заметил, что на кассе никого нет, а шлагбаум открыт. Он провел в больнице несколько часов и должен был заплатить по меньшей мере двадцать баксов за парковку. Но раз никого не было, он уехал, не оставив ни цента.

Машин на улице почти не было. Все сидели дома, у телевизора или телефона, отчаянно пытаясь дозвониться родственникам в других городах и странах. Кажется, по телевизору говорили, что в некоторых странах нарушено телефонное сообщение. Неужели это из-за землетрясений? Сколько человек сейчас набирали номер и слышали в трубке мертвую тишину? Сотни или тысячи тщетно ждали вестей от родных и близких. Счастливые! У них хотя бы осталась надежда.

В парке Дифенбакер было темно и тихо. Обычно там ездили десятки машин — в них сидели подростки, пили пиво и веселились. На стоянках у реки парковались парочки и наслаждались уединением, пока парк не закрывался на ночь. Мейсон часто приезжал сюда с друзьями; это место было для него привычным, и он направился именно сюда. Он осознал это, только проехав через ворота. Хорошо, что подсознание не забывало следить за дорогой — по крайней мере, он пристегнулся. Видимо, жить больше незачем, раз все, кого он знал, умерли, но Мейсон пока не спешил к ним присоединяться.

Наверное, это можно считать хорошим знаком.

Он остановил машину у железнодорожного моста и выключил мотор. Машину заполнила тишина. Мейсон открыл окно, чтобы выпустить тишину наружу. Вот так и сходят с ума, наверное.

Через какое-то время глаза привыкли к темноте, и силуэты деревьев перестали казаться размытыми. Мейсон хотел бы чего-нибудь выпить — чего-нибудь крепкого, что прожгло бы желудок и заставило мозг отключиться. Он знал, где мама держит бутылку виски. Почему он не взял ее с собой? Можно больше не беспокоиться о том, что его остановят и проверят на алкоголь.

Мейсон отстегнул ремень и выбрался из машины, что есть силы хлопнув дверцей. По парку разнеслось эхо, где-то вдалеке заухала сова.

Неподалеку от машины стоял мусорный бак. Мейсон подошел и пнул его. Бак перевернулся, крышка отлетела в сторону, по земле рассыпался мусор. Мейсон еще раз пнул бак, и тот покатился к центру стоянки. Снова и снова Мейсон бил ногой по баку, оставляя на гладком пластике царапины и вмятины. Бак быстро опустел, и шоколадные обертки, консервные банки и пакетики с собачьими какашками разлетелись по земле. Мейсон принялся топтать банки, сминая их ногами, разбрасывая в стороны гравий, поднимая серые фонтанчики пыли.

Закончив, Мейсон оглядел учиненный беспорядок, — но это не принесло ему облегчения. Его машина стояла в нескольких метрах — большое темное пятно. Мейсон подошел и несколько раз быстро пнул шину. Ногу пронзила боль, отдаваясь в мозгу. Но и это не помогло.

Оцепенение не проходило.

Мейсону хотелось чувствовать. Хоть что-нибудь. Что угодно. Он никогда не сталкивался ни с чем настолько жутким, как эта внутренняя пустота.

Мейсон представил, как Том дразнит его и называет «эмо». Если бы только друг мог сейчас разделить с ним боль! И все же хорошо, что он сейчас один. Рассказать другим о том, что мамы больше нет, значит признать, что она умерла. Если не говорить об этом, можно представить, будто она жива.

Сзади зашуршал гравий, и Мейсон обернулся, ожидая увидеть полицейскую машину. Его арестуют за то, что он сломал бак? Раньше Мейсон никогда не занимался вандализмом. Простите, сэр, не хотел тут ничего рушить, но сегодня умерла моя мама и все мои друзья — это меня немножко оправдывает, не находите?

Но это был не коп — просто какой-то парень, который шагал по направлению к Мейсону. В обычной ситуации тот повернул бы обратно к своей машине, не заостряя на незнакомце внимания. Поздно вечером в парке Дифенбакер было полно людей — даже бомжи иногда ютились здесь на скамейках.

Но у парня в руках была бейсбольная бита, и это заставило Мейсона насторожиться.

Парень шел прямо на него.

Мейсон не успел толком среагировать. Парень в три прыжка преодолел разделявшее их расстояние и поднял биту, чтобы ударить Мейсона. К счастью, тот сделал шаг назад, и бита пролетела в нескольких сантиметрах от его головы.

— Какого черта?!

Вместо ответа незнакомец снова занес биту. Мейсон внимательно посмотрел ему в лицо. Искривившиеся губы, горящие ненавистью глаза, — и при этом Мейсон был уверен, что никогда раньше не встречал этого человека. Почему же он так хочет вышибить ему мозги?

Мейсон снова отшатнулся, но уже не так быстро. Бита задела его плечо — удар отдался во всем теле. Все мысли мигом покинули голову. В глазах потемнело. Рука обмякла и плетью повисла вдоль тела. Мейсон дважды сглотнул, чтобы по губам не потекла желчь.

Мейсон упал на колени, и незнакомец снова поднял биту. Несмотря на боль и головокружение, в мозгу закрутились мысли. Сейчас он умрет. Псих с бейсбольной битой еще несколько раз ударит его, и все кончится.