Я — тот, кто тебя уничтожит

А вот ребенка не было видно и это напрягло.

Взревев в очередной раз, полутрансформированный древний, стянул за загривок со своей израненной спины одного зверя, в кулаке ломая ему позвонки, и отбросил его Маккрифа. А после в прыжке поймал третьего зверя, что собирался вцепиться вампиру в лицо. Подмяв оборотня под себя, Гэврил перехватил оскаленную пасть, а после потянул, вырывая верхнюю челюсть вместе с частью черепной коробки.

Решив, что пусть мужчины разбираются сами, я постаралась сосредоточиться и глубоко вздохнула, обводя поляну взглядом.

И там, в деревьях я заметила его: маленькая фигурка, что едва источала тепло. Стараясь не поддаваться панике, я стала пробираться к малышу в обход, чтобы не привлекать к себе внимание остальных. Но тут до моих ушей донеслось:

– Она ненавидела тебя! – закричал в злости и ярости Маккриф, бросаясь на вампира, что блокировал его удар. – Она сбежала от тебя! Слышишь? Сама пришла ко мне с просьбой, лишь бы больше никогда тебя не видеть! Ты, и только ты забрал ее у меня. Но для чего?! Она была тебе не нужна! Почему бы тебе было не оставить ее, наконец, в покое? Мало горя ей доставил за эти месяцы? Мало унижал?! Что тебе нужно?! А теперь ее больше нет. Ее больше никогда не будет. И почему? – срывающимся голосом, требовал ответа беснующийся оборотень, что сейчас был сравним в силе с вампиром и увлеченно колотил того, периодически получая сдачу.

– Мне нужен мой сын! – прошипел вампир.

– Сын? – с призрением выплюнул оборотень, подло ударив Рэдоя снизу, отчего тот отлетел и повалился на мокрую от снега землю. – Такое же ублюдочное отродье, как и ты! – Ткнул он пальцем в вампира, перехватил меч и попытался рубануть им Гэврила сверху с разбега, но вампир извернулся, пнул того в колено, выбивая сустав, и оборотень с вскриком боли покатился по земле. Но, превозмогая удушающую боль (эта травма мне была знакома), вновь поднялся на ноги, стараясь не вставать на больную, пока регенерация не справится с повреждением. – Я ненавидел этого выродка и ненавижу! Презренное доказательство ее предательства!!! – заорал мужчина. – Но пришлось терпеть, позволить ей родить, а после и сохранить жизнь твоему ублюдку, из-за ее обещания, что без него убьет себя. И я терпел. Терпел даже тогда, когда стало понятно, что этот урод – кровожадная тварь. Она не позволила его зарубить, дважды принимая удар за него… второй раз стал последним, – внезапно, срывающимся голосом на истеричный и рыдающий всхлип, поведал мужчина, подтверждая мои догадки, что при таком сильном ранении, она не смогла бы продержаться почти сутки, потому смертельное ранение Элайза получила совсем недавно, от того, кому доверилась. Хотела довериться, но напрасно.

Девушка рассчитывала, что любви бывшего жениха к ней хватит, чтобы любить ее, и ее… «счастье», и ошиблась.

– Мы почти скрылись… Я почти избавился от ребенка. Всего несколько чесов оставалось подождать… но ты, вновь объявляешься ты в Гриносе и все портишь!

– Что с моим ребенком? – угрожающе процедил вампир, обступая противника.

– Он скоро сдохнет. По его вине умерла Элайза, позволив своему раненному ублюдку сбежать, но вскоре, когда я закончу с тобой, доберусь и до твоего выродка. Ты забрал у меня все: любимую женщину и ребенка, которого она должна была подарить мне! Я же уничтожу любое упоминание о тебе! – закричал оборотень с сумасшедшей улыбкой на губах, явно все еще пребывающий в шоке от потери любимой.

На мгновение промелькнула мысль, что такая боль действительно может стать причиной сумасшествия. Какого это знать, что ты – причина смерти того, кто дороже всего на свете?

Рамзай чувствовал себя так же..?

– Я убью тебя, – просто пообещал вампир, полный мрачной решимости.

– Ты слаб! – истерично засмеялся Маккраф. – Я не знаю, что это за подарок небес, но ты ослаб. Потому я прикончу тебя и твоего сынка, как того хотел Малкольм. Следовало сразу же отдать ему внучка, чего и боялась Элайза.

– Что?! – удивился Рэдой. Даже я на мгновение перестала пробираться, замерев на месте. Вампир же пропустил удар по лицу, и снег оросило кровавыми брызгами из рассеченной раны, поперек всего лица Гэврила. Следом, ему в грудь воткнулось острие меча, прибивая к земле, словно бабочку, а оборотень встал сапогом на грудь вампира, чтобы тот не поднимался с земли.

– А ты думал, старик грезит наследниками? Он хотел избавиться от тебя, и от Элайзы, если та окажется беременной, сразу, после церемонии. Тогда, без официальных наследников и в трауре, он бы смог править еще столетие – минимум. А там еще чего-нибудь придумал бы. Это стало известно Элайзе, что уже знала о беременности. И та обратилась ко мне, зная, что ты просто бросишь ее, как только она родит, забрав этого выблюдка.