Я — тот, кто тебя уничтожит

Кеш вновь взвыл, но и сильнее разозлился. Выбраться из захвата я смогла и осмотрелась, увидев в разрухе оброненное мной оружие. Бросилась в ту сторону и даже удалось схватить клинки. Выпрямилась, встала в стойку, заметив, как зло смотрящий на меня Кеш демонстративно вытаскивает из хвоста мой нож и отбрасывает его в сторону. А вот после, демонстративно медленно достает уже виденный мною керамбит, и зловеще улыбается, приподняв его на уровень со своим лицом. Почему-то ощутила, как по спине прошелся табун неприятных мурашек, и возникло желание позвать на помощь Таша, для чего даже бросила косой взгляд в сторону дверного проема.

Звуки сражения в соседней комнате не утихали, напротив, судя по всему, наметилось прибавление в лице отряда людей, коих я видела из окна недавно. Но это мало успокаивало, ведь позвать на помощь друга я не могла ввиду его занятости проблемами собственного выживания.

– Ты побледнела, искорка? – издевательски поинтересовался наг, а после молниеносно бросился в мою сторону, замахиваясь своим оружием.

Пригнуться я успела, а затем чисто инстинктивно подпрыгнуть, пропуская подсечку хвостом. После блокировала очередной удар керамбитом, но сила нага была все же больше моей, потому удар соскользнул, и острие прошлось по моему предплечью. Рана была несерьезной… кажется, даже смешной, на которую прежде я бы не обратила даже внимания. Теперь же, я невольно закричала от боли, словно меня облили кипятком, а сверху на открытую рану посыпали соль…

Отвлеклась, отшатнулась, инстинктивно прижимая раненную руку к груди, которая на мгновение перестала слушаться и с куда большим страхом посмотрела на керамбит, который не зря вызывал у меня тревогу одним своим видом. Кеш вновь замахнулся, и совершенно непонятным образом я смогла прикрыться рядом стоящим табуретом, наблюдая, как оружие пробило древесину прямо напротив моей груди. Наг дернул оружие на себя, но керамбит застрял, а я через едва ли ни парализующую боль в руке смогла вывернуть табурет и отбросить его в сторону, ощущая, какое облегчение наступило, стоило пугающей вещице оказаться от меня подальше.

Эта секундная слабость стоила мне дорого, и я пропустила очередную подсечку, падая спиной на стену, чтобы уже в следующее мгновение мои ноги вновь обвил мощный хвост до самых бедер с напряжением, от которого трещали кости. Кеш явно вознамерился лишить меня подвижности навсегда, но я была против и с размаху рубанула подхваченным с пола клинком по хвосту, разрубая мышцы и вонзаясь в позвонки. Жаль, силы для того, чтобы перерубить кости не хватило, а второй удар мне уже не позволили. Кеш заорал так, что кровь в жилах стыла, и отбросил меня через всю комнату, лишая последнего оружия.

Приземлилась я аккурат на трюмо, чувствуя хруст в ребрах и ключице. Плечо выпало из сустава, заставив меня захрипеть от боли, без возможности вдохнуть. Сверху на меня посыпались зеркальные осколки, раня лицо и незащищенные руки.

Левая рука безвольно повисла, пока я прогоняла черные точки из глаз, пытаясь прояснить взгляд. Заметила движение сбоку, а после хромающий, уже в привычном обличии, наг подошел и схватил за волосы, поднимая меня вверх. С меня со звоном посыпались крупные и мелкие зеркальные осколки.

Чувствуя панику и практически невыносимую боль, едва подчиняющимися пальцами смогла обхватить довольно крупный осколок, прорезая и без того израненные пальцы, а после из последних сил всадила его в подмышку Кеша. Однако силы уже стали меня оставлять и удар выдался слабым, потому до артерии добраться я не смогла. Однако боль причинить умудрилась, окончательно лишая мужчину всякого терпения.

Потому не удивилась, когда зашипевший от боли наг, оскалился и рывком бросился к моей шее, оставляя обжигающий укус, словно кислотой разъедающий мышцы.

Уже в следующее мгновение я поняла, что не чувствую ничего, кроме оглушающей боли, что жидким стеклом распространялась по моим венам.

Через секунду я вновь падала на осколки безвольным мешком. Сквозь слезящиеся глаза я заметила, как Кеш, хромая, и на ходу вытаскивая из подмышечной впадины окровавленный осколок, отходит и направляется к табурету с намерением вернуть свой керамбит.

Превозмогая удушающую боль, я попыталась пошевелиться, но не смогла даже закрыть веки. Дышать я тоже не могла, и легкие просто перестали работать. Удары сердца, что отдавались в ушах, сначала участились до барабанной дроби, а после стали стихать…Попыталась закричать в отчаянной попытке позвать на помощь, но из горла не вырвалось даже хрипа…

Лишь стремительно побежавшие по щекам слезы все еще подтверждали, что я жива и мыслю. Но, вероятно, ненадолго. От отчаяния выть хотелось…

Я видела, как Кеш подошел к табурету, как поставил на него ногу и схватился за саму рукоять керамбита…