Я — тот, кто тебя уничтожит

Каждый шаг Коллекционера отдавался в ушах эхом, а я зажмурилась, ощущая, как слезы забежали по щекам новым быстрым потоком, пока горло сжимали болезненные тиски спазма, не позволяющие даже вздохнуть.

Сердце билось где-то в перепонках, стуча о ребра, и с каждым шагом беловолосого, ритм только ускорялся.

Внезапно поняла, что отступать уже некуда, а за спиной лишь стена. Ощущая себя маленькой девочкой, накрыла голову руками, и спрятала лицо в коленях, до боли зажмурив глаза, приготовившись к боли и страху от гнева того, кто так не любил, когда его расстраивают.

Но прошло несколько секунд и ничего не происходило. В воспаленном сознании промелькнула шальная мысль, что это только мираж. Просто дурной сон, и задышала. Три глубоких вздоха, а после позволила себе рискнуть и поднять лицо, раскрыв глаза, чтобы убедиться, что мне ничего не приснилось…

От страха вновь перехватило горло… хотелось скулить, рыдать и плакать, но я просто замерла, под внимательным взглядом желтых глаз. Мужчина сидел передо мной на корточках, и его лицо было очень близко. Губ коснулся его запах, а время, кажется, остановилось.

Сейчас мне казалось, что мы в моем воспоминании. Там, где я все еще считаю его другом: странным, непонятным, но другом. Того, кого я не хочу и не могу ненавидеть. И то, как он протянул руку, кончиками пальцев касаясь моей мокрой щеки, словно и сам проверял, реальная ли я…

С губ сорвался пораженный вздох и всего на мгновение захотелось поверить, что все страшное… все то, что я так боялась воспроизводить в памяти… этого не было. Я все еще девочка, а Ник – мой друг и экстравагантный, слегка пугающий гость моего отца.

Что вот сейчас он с искренним недоумением спросит, почему я плачу, и выдаст какую-нибудь сумбурную реплику, которая не будет понятна даже ему, и о которой он забудет в ту же секунду, будто и не произносил ее, что заставит меня улыбнуться его странности… В это мгновение, когда он смотрел на меня внимательными, красивыми и, как когда-то считала, родными глазами, я искренне хотела, чтобы это мгновение самообмана не прекращалось, в надежде побыть в этом мирке покоя совсем немного… еще чуть-чуть…

Но после он спросил:

– Почему ты так плохо прячешься? Ты очень плохая ученица, пташка…

Всего одна реплика отбросила меня назад, к тем воспоминаниям и пониманию, почему я бежала и отчаянно пряталась. И его прикосновение, медленное и нежное, сейчас казалось ожогом от раскаленного клинка, отчего я попыталась отвернуться, но сильные пальцы обхватили мой подбородок и вынудили держать голову ровно и смотреть в жесткие, желтые глаза, из которых в мгновение пропала все теплота и уют, о которых я когда-то помнила.

– А еще ты так и не научилась выбирать себе друзей… – даже не смотря на вампира, который все еще отчаянно пытался вырваться, прокомментировал Доминик.

– Тебя я тоже когда-то считала другом, – процедила я сквозь зубы, слегка морщась от боли в челюсти, которую не было возможности вырвать из захвата.

– И к чему тебя это привело? – задал он провокационный вопрос мелодичным голосом и слегка наклонил голову, приближаясь к моему лицу, что заставило меня всхлипнуть и закусить губу до крови, чтобы сдержать крик. Он остановился всего в нескольких сантиметрах… прикрыл глаза и прислонился лбом к моему, чтобы всего на несколько мгновений замереть в таком положении, чем совершенно сбил меня с толку. – Я так надеялся, что ты останешься мертвой… – услышала я совершенно нелогичное, но вполне в его духе. – Тебе следовало оставаться мертвой. Теперь будет много… очень много проблем, пташка…

– Хватит… оставь меня в покое… – прошептала я, понимая, как жалко это звучит, а голос сорвался. Доминик слегка отстранился, а я, заглянув ему в глаза, попросила: – Освободи меня… Молю… Я не хочу так жить…

– Тогда тебе следовало оставаться мертвой, пташка… Для всех. Теперь же слишком много народу знает о тебе… – вздохнул он и нахмурился. – Теперь придется умереть… – рассеянно отвел он взгляд, словно задумался о своем, забыв про меня.

– Так убей, – судорожно и криво улыбнулась я, понимая, что возвращаться в тот ад не хочу… Просто не вынесу. – Прекрати мучить меня…

– Маленькая, лицемерная пташка… Ты создаешь одни проблемы… – вздохнул он понуро, словно я его обидела своим существованием. – Пора с этим заканчивать. А теперь поднимайся. Ты пойдешь со мной, – строго потребовал он, поднимаясь сам и вынуждая подняться меня.

– Только через мой труп, – с ненавистью выплюнула я слова. Беловолосый странно усмехнулся и произнес:

– Точно, – как будто что-то вспомнил, кивнул Доминик. – Слишком рано, не сейчас… – рассуждал он про себя, но быстро улыбнулся, вновь посмотрев мне в лицо. – Я готов поспорить. Ты пойдешь со мной. Добровольно.

– Нет! – рыкнул вампир, чем привлек внимание Доминика.

– О, вот и встретились, – расплылся Доминик в улыбке, искренней и радостной, посмотрев на Рэдоя, как на старого друга. – Готов вернуть долг? Или ты решил поспорить с условиями нашего соглашения?

– Не трогай ее, – говоря явно с трудом, отозвался вампир зло.