Я тоже её люблю (СИ)

— Я предательница. Стерва. Дрянь… Называй как хочешь. Я не оправдываюсь, Егор. И если ты меня сейчас прогонишь, то я это пойму. Потому что заслужила твоё любое наказание.

Егор вздыхает. И вместо каких-либо слов, сгребает меня в охапку. Притягивает к своей груди. Шепчет, что я молодец, что пришла к нему; что всё в этой жизни поправимо, кроме смерти.

“Всё в этой жизни поправимо, кроме смерти”, — пульсирует в висках. И я уже сама не замечаю, как рассказываю любимому мужчине всю свою трагичную историю, длиною в десять лет.

Он молча слушает: про маму, про папу, про чёртова Батурина, который не давал мне прохода. А затем берёт меня за плечи, отдаляется немного и заглядывает в глаза.

— Ты должна была мне обо всём рассказать. Я же любил тебя больше жизни. Я бы что-то придумал, Юль. Почему ты не рассказала? Почему списала меня со счетов? — в его голосе слышно лёд и это режет моё сердце без ножа.

— Я боялась. Мама была в опасности, папа после инфаркта. Тогда я не могла поступить иначе.

— А почему ты с ним жила столько лет, если он был тебе так ненавистен? Я же не слепой и всё видел. Ты с ним, — отворачивает голову в сторону, в глаза мне смотреть не хочет, — в саду… у меня на глазах. Зачем?

— Потому что дура. Потому что испугалась за тебя. Если бы я не отвлекла внимание Тагира, он бы всё понял.

— За меня испугалась? — ухмыльнувшись, Егор возвращает взгляд на меня. И вздыхает: — Юля, Юля… Ты же на лопатки меня положила. Ты даже не представляешь, как сделала мне больно. Дважды.

Эмоции накатывают удушливой волной. И мне уже всё равно, как я выгляжу со стороны. Жалкая. Омерзительная? Пусть! Я просто падаю перед Егором на колени. Обхватив его ноги обеими руками, прижимаюсь щекой к колену. И прошу простить меня. Не понять, нет! Я и саму себя не понимаю…

Не выдержав, Егор поднимает меня с колен. И подхватив на руки, несёт вглубь дома.

Зарывшись лицом у любимого на груди, мысленно обещаю себе сходить в церковь и исповедаться перед богом за все грехи. Да, я грешная… И если Егор меня отвергнет, то у меня только одна дорога — либо на тот свет, либо в монастырь. Зачем мне такая жизнь?

Я устала…

Боже, как же сильно я устала!

Егор

Признания Юли выбивают почву у меня из-под ног. Я даже не успеваю обдумывать всё, как Юля вываливает на мою голову очередную порцию дерьма.

Жила она с ним, потому что это было условие Батурина взамен на сомнительное спасение её матери. Большего бреда я и представить не могу. Как можно жить с человеком, которого терпеть не можешь, целых десять лет? Почему не попытаться разрубить замкнутый круг?

Нет…

Не понимаю!

А когда Сабирова немного успокаивается, я предлагаю выпить чай и продолжить наш разговор, но уже на другой ноте. Потому что она пришла ко мне и отныне её проблемы — моя забота. Да, я готов ей простить — если не всё, то многое… ОНА же душу мне всю измотала за эти годы. В здравом уме я никогда от неё не откажусь, потому что люблю!

— Ты куда? — оторвав голову от подушки, Юля взволнованно хватает меня за руку: — Не уходи. Не оставляй меня одну. Пожалуйста, Егор.

— Милая, — сажусь рядом с Юлей на диван и устраиваю её голову на своих коленях. Глажу макушку, пальцами зарываюсь в волосах: — Что ж он с тобой сделал?! Я тебя совсем другой помню: бойкой, своенравной и упрямой. А сейчас ты похожа на маленького, перепуганного котёнка.

— Давай не будем о нём, пожалуйста, не будем, — просит Юля и соглашаюсь кивком.

— Ладно, раз ты у меня такая трусиха, то предлагаю пойти на кухню вместе.

Она соглашается. И молча поднявшись с дивана, берёт меня за руку, переплетая наши пальцы в замок. И я чувствую, как она дрожит сейчас — возможно, до сих пор напугана Батуриным, а возможно, боится, что я её прогоню.

На кухне завариваю чай и делаю на скорую руку бутерброды. Заставляю Юлю хоть немного поесть. Выглядит она сейчас не очень — взгляд тусклый, осунувшееся лицо с острыми скулами. А потому я незаметно сжимаю руки в кулаки. Злюсь! На Батурина! Я просто убью его, когда увижу.

***

Больше 10 лет назад (Егор)

Роспись назначена на двенадцать, но мы с Юлей договаривались приехать немного пораньше. Но всё пошло не так ещё со вчерашнего вечера! Любимая вдруг куда-то сорвалась, пообещав мне всё потом объяснить. Не объяснила… Прислала сообщение “Увидимся завтра”.

Я волнуюсь. Поглядываю на часы и не перестаю набирать номер телефона Сабировой. Всё уже готово и ожидает только приезда невесты и свидетельницы. И я умом понимаю, что что-то идёт не так, но изо всех сил стараюсь не нагнетать панику.

К ЗАГСу подъезжает белый “Мерс”. Тот самый, который мы с Юлей арендовали на день свадьбы.

Усмехнувшись, спешу навстречу. И мысленно ругаю себя за трусость и недоверие. Она же любит меня и через двадцать минут станет моей женой. Я надену на её палец кольцо и прижму к себе. Крепко. МОЯ. Отныне и навсегда!

Из-за тёмных стёкол в машине я не вижу невесту, но уверен, она безумно красивая, впрочем, как и всегда.

Распахиваю в “Мерсе” заднюю дверцу. И замираю. Потому что на меня смотрят чужие глаза.

— Рита? — заглядываю в салон и как придурок обхожу машину. — Где Юля?