Я тоже её люблю (СИ)

Ну что, все готовы увидеть, чем заканчивается наша история?)

Эта глава — заключительная в нашем годовалом труде. Следом за ней проследует только последняя часть — эпилог, после которого фанфик получит долгожданный статус «завершён».

Ну а пока, приятного прочтения!)

Тише, души на крыше

Медленно дышат перед прыжком.

Слышу все твои мысли,

То, что нам близко — всё кувырком…

Декабрь 1999-го…

Стены офиса «Курс-Инвеста», казалось, дрожали от напряжения. На календаре под названием «До выборов осталось» костлявой рукой Космоса был выведен синий ноль. Монотонный голос диктовал неутешительные цифры: на третьем участке триста пятьдесят голосов за Каверина и триста — за Белова. Монитор пронзительно пищал, выдавая кандидату унылые диаграммы.

Пчёла, от скуки прижимавший в углу девушку из штаба, отвлёкся от своего занятия. Извини, красотка, тут важные дела происходят… Чёрт, имя твоё забыл. Наташа? Эх, арт-менеджеры у нашего Сашки что надо, да фарт не на его стороне. «Картина голосований практически без изменений», твою мать…

— По всем показателям, Каверин уверенно набирает голоса, — как ни в чём бывало, сообщил диктор, словно подтверждая Витины мысли.

Занервничав, парень снова поднёс к губам горлышко бутылки с коньяком — не первой и явно не последней за этот вечер. Тревога, не покидавшая с самого утра, опять усилилась. Ещё и чудовище это космическое бесит, в руках треплет чего-то. Или это я уже на всех подряд готов сорваться? Пока плутал в этих раздумьях, прозвучало роковое: «По всей вероятности, победил Владимир Каверин». Один из гудвиных — имиджмейкеров — мрачно ответил на телефонный звонок, другой промокнул платком лоснящийся от пота лоб и губы.

— Чего? — Пчёлкин склонился к ним.

— Ничего… — послышалось в ответ.

… Перед глазами невольно предстал день, когда бригадиры точно так же сидели в этом самом здании, совещались. Кажись, это было в тот день, когда бандитское прошлое настигло нас в виде ехидных листовочек. Холмогоров тогда нарезал круги по периметру, Витя опять-таки раз за разом прикладывался к выпивке, Фил отрешённо молчал. Он только вернулся из Германии, где полгода проходил реабилитацию. Стеклянный взгляд, опора на трость и слегка заторможенная речь то и дело напоминали о степени тяжести травмы, но Валера не собирался отступать. Даже сейчас сидел неподалёку на стуле, с трудом вникая в предвыборные перипетии.

— По мне, надо царапаться, — Белый вскарабкался на подоконник и закурил.

— Смысл? — вспылил Кос. — Они тебя всё равно не пустят. Ты им нужен только в тени. Они формально все чистые, а ты получаешься паршивая овца.

Непреклонный лидер молча выпустил призрачную струю дыма в воздух.

— И пусти тебя в политику — все основы зашатаются… — хриплым голосом заключил Филатов.

— Да всё понятно, Кос, Фил! — Саша не слушал ничьих советов. — Мне по барабану, я готов идти до упора. Вопрос здесь именно серьёзный, один решать я не могу: это касается нас всех, — он обвёл правой рукой присутствующих, как бы подчёркивая их важность. — Если вы говорите: «Нет», — всё, я торможу. Всё остаётся так, как мы и договорились, и мы тихо, мирно, спокойно входим в третье тысячелетие. Либо, — авторитет опустился на кожаное сиденье по левую руку от Валеры, — мы заставим их уважать нас по-любому… Я всё сказал, решайте, ребят.

Витя, недолго думая, присоединился к сидящим. Чувствовал исходящую от друга холодную решимость и подпитывался ею, заряжался. Понимал, почему этого человека, простившего ему предательство год назад, уважала и боялась вся Москва. Когда Белов спросил его мнение, он сложил руки на животе и задумчиво произнёс:

— Знаешь, если становишься депутатом, потом президентом, меня делаешь министром финансов… Я еду в Америку и знакомлюсь с Шерон Стоун! — с этими словами он звонко хлопнул Сашу по колену, обтянутому дорогой брючной тканью. — Я согласен.

Глупая шутка, как ни странно, разрядила обстановку.

— А у этого всё одно на уме, — добродушно прыснул Белый.

— Учись, Саня, человек конкретно знает, чё от жизни хочет, — ухмыльнулся Холмогоров, занимая место в одном ряду с бригадирами.

— А ты чё хочешь?… — Саша рассеянно смотрел вниз сквозь ресницы.

— Можно я тебе расскажу одну старую притчу? — Кос потёр сигарету длинными пальцами, присматриваясь к лидеру.

Вдруг откуда-то со стеллажа прямо ему в руки упал прямоугольник бумаги. Перевернув лист лицевой стороной, парни прочли судьбоносное послание: «Голосуй за Александра Белова». И каждый, не сговариваясь с другими, постучал кулаком по деревянному подлокотнику.

… И после такого услышать, что «очевидно, Каверин будет избран депутатом»? Неужели всё напрасно? Даром готовилась речь, зря придумали гениальную схему легализации, не стоило стараться Антону?

Очередной телефонный звонок прервал воцарившуюся тишину, а с ней и вихрь дурацких мыслей.

— Да, — проговорила в трубку секретарша. — Да? Так…

Белов оторвался от экрана, повернулся в кресле к источнику звука, вскинул полный досады взгляд: ну чё, друзья?

— Александр Николаевич, — женский голос дрогнул от волнения. — Шестнадцатый. За вас.