Я тоже её люблю (СИ)

Хлопок открывшейся входной двери не дал Филу ответить. Холмогоров ввалился в дом, сбрасывая груду рубашек Пчёле в руки. Ребята дружно взбодрились.

— Извините, выбирать времени не было, — хохотнул Космос. — Чё нашёл, то и привёз.

— Ладно, брат, спасибо, — улыбнулся Витя, бросив одежду на диван.

Пчёла прикусил губу, некоторое время размышляя, что же надеть: так тщательно собираться на свидания ему ещё не доводилось, но ради Суриковой выглядеть отчего-то хотелось на все сто. Взгляд молодого человека тут же зацепился за белую рубашку, которую ему приходилось надевать лишь по двум поводам — на выпускной и годовщину свадьбы родителей. Вот, кажется, и пришло время для третьего раза…

Витя ещё долго рассматривал своё отражение в зеркале, закатав рукава рубашки до локтя и расстегнув две верхние пуговицы. Вновь откинув назад волосы, он задумчиво улыбнулся своему отражению.

— Ну всё, жених, можно в ЗАГС, — съехидничал Валера.

— Да иди ты, а, — Пчёлкин махнул на друга рукой, направляясь к входной двери. — С наступающим вас, братва.

— Ты что, даже по рюмке с нами не выпьешь? — нахмурил густые брови Холмогоров.

Пчёла лишь молча стащил со стола банку икры и бутылку «Советского», тут же спрятав лёгкую добычу под куртку.

— Кос, ну ты что, не видишь, — Фил снова захохотал. — Ему там и без нас весело будет. — Хорошо тебе оттянуться, брат, — спортсмен многозначительно подмигнул другу.

Последние два часа перед зеркалом проводила и Оля. Она уже выбрала синее бархатное платье чуть выше колен с открытыми плечами, и теперь поправляла подол, нервно одёргивая его пальцами. Обычно девушка почти не красилась, но сегодня старательно наносила на длинные густые ресницы польскую тушь, подаренную когда-то Казанцевыми. Вот губ коснулся розоватый блеск, а на щёки было нанесено немного пудры.

Они договорились встретиться в десять, и до условленного времени оставалось всего полчаса. Ожидание вместе с волнением сладкими спазмами сжимали всё внутри. Девушку то и дело охватывали опасения: вдруг она сделает что-то не так? Не то скажет, оттолкнёт его? Время тянулось для неё почти бесконечно, и казалось, что полчаса превращались в целые сутки.

Звук шагов у крыльца на мгновение выбил весь воздух из лёгких: казалось, в эту минуту Оля перестала дышать. Девушка молниеносно распахнула дверь, так и не заговорив первой — она словно оцепенела, стоя в проёме.

— Привет, — Пчёла гулко сглотнул, увидев её платье и открытые плечи.

— Привет, заходи, — тихо произнесла Сурикова, отступив в сторону и пропуская его.

Витя неловко покрутил банку икры в руке, после чего быстро протянул её девушке вместе с бутылкой шампанского.

— С наступающим, Оленька, — и склонил голову вбок, улыбнувшись.

В эту же минуту девушка звонко засмеялась: то ли от вида глуповатого «подарка», то ли от волнения. Она скользнула горящим взглядом по гостю, наблюдая, как он с привычной ухмылочкой скидывает с плеч куртку. Пусть и далеко не идеально выглаженная, зато ослепительно-белая рубашка, заправленная в джинсы, с небрежно закатанными рукавами выглядела на нём непривычно. Но как она ему идёт. Какой он красивый… Он пришёл, и теперь всё будет хорошо. Девушка сделала шаг вперёд, и они сразу же встретились в неспешном трепетном поцелуе. Прикосновения его губ, мягких, с едва уловимым привкусом табака, кружили голову, заставляя на какое-то время выпасть из реального мира.

— Пойдём в комнату, — полушёпотом произнесла Оля.

Витя медленно прошёл за хозяйкой, то и дело бегая по её фигуре глазами: синее бархатное платье так идеально сидело на бёдрах, подчёркивая всю привлекательность её фигуры и открывая взгляду стройные длинные ноги. Он тихо кашлянул, попытавшись прогнать невольно возникший в горле ком.

— Ну садись, чего стоишь, — снова заливисто засмеялась Сурикова.

— Ты такая красивая, — тихо произнёс он, снова окинув её всю нежным восторженным взглядом.

Оля скромно улыбнулась и опустила голову, пытаясь скрыть проступающий на щеках румянец. Она принялась дрожащей рукой раскладывать салат по тарелкам, как вдруг его тёплая ладонь накрыла её запястье, посылая импульсы тока по всему телу. Пчёлкин пристально смотрел ей в лицо; где-то в глубине его глаз плескались искорки, будто хитрые чертята плясали.

— Шампанское откроешь? — кокетливо спросила Сурикова, не сводя с парня взгляда, полного ожидания.

Пчёла молча кивнул, еле-еле заставив себя отвести глаза. Пробка со свистом вылетела из бутылки, устремившись в потолок.

— Урра-а-а! — восторженно вскрикнула Оля, громко хлопая в ладоши.

Парень быстро разлил по бокалам игристый напиток, с улыбкой протянув один Суриковой.

— За уходящий восемьдесят восьмой, — она подняла бокал, — он подарил мне тебя.

— А мне — тебя, моя Оленька, — Витя снова смотрел на неё в упор, буквально прожигая долгим взглядом.