Я тоже киллер

Честность и стойкость, накопленная в его душе годами, требовала выхода. Сергея всегда волновала и возмущала несправедливость этого мира, он ненавидел зло. Именно поэтому Сергей Олегович от всей души пламенно и нежно поцеловал жену, хлопотавшую на кухне, и легко чмокнул в щёку спящую дочь. Хлопнула дверь, и лейтенант милиции вышел в раннее, искристое утро.

Пять минут до метро, и можно вздремнуть полчасика в сонных, мерно качающихся вагонах подземки. Мелькали картинки снов, какая-то неясная пока ещё тревога мешала полностью отключиться. Время.

Сергей встал, вышел из вагона и по длинному, как жизнь, эскалатору поднялся к выходу. Ещё пятнадцать минут среди вечно спешащих куда-то москвичей – и он в родном ОВД. Дело, у него настоящее дело за номером сорок, немного неприятная цифра, но будут и другие. А сейчас Сергей спешил к своему сороковому делу. Убийство.

Первое убийство, которое он расследует, первое настоящее дело, кражи и прочее не в счёт. Нет, конечно, он не против и других расследований, он готов искоренять зло во всех его проявлениях, но по значимости… Убийство, чья-то оборванная жизнь, – для него это гораздо важнее и украденных из сумочки ста рублей, и даже взлома квартиры, который начальство приказало взять на особый контроль.

Сергей Олегович, а для жены и коллег просто Серёжа, иногда Серж, открыл папку и прочитал первые сухие строки печатного текста. В детстве много читавший, он любил сосредоточиться, а потом представить себя одним из героев детектива – Холмсом, Пуаро или кем-то ещё, погружаясь в известный ему одному мир жанра. Идея приходила почти сразу – он был сыщиком, как говорят, от бога.

Все дела давались ему легко, в сухих строчках протоколов, в кипе подколотых листов он успевал увидеть и понять саму суть, что-то подчас неуловимое и оттого самое важное. Дальше, как всегда, кропотливая работа, сбор и сопоставление фактов, но главное Сергей уже знал, звериным чутьём зная, где и что искать.

Вот и сейчас он сразу заметил неясный, ускользающий пока мотив заказного убийства. Читая досье на покойного, перебирая факты его жизни, Сергей понял, что это не бытовуха, как думало или хотело представить начальство, иначе материал никогда бы не попал к нему, молодому ещё работнику.

Радостно и тревожно ёкнуло сердце. Продолжая сопоставлять детали, Сергей набрал номер и позвонил в банк, одному из многочисленных дядек.

– Доброе утро. Волков. Соедините, пожалуйста, с Юлием Игоревичем. Да, он в курсе.

«Юлий» – «июльский» (с латыни). Юлий пунктуален, трудолюбив и обаятелен; у него хорошая память, буйное воображение, отлично подвешенный язык – и всевластное стремление к лидерству любой ценой.

Он не терпит насилия над своей личностью, не желает никому подчиняться. Любую преграду на пути норовит смести… Но слишком умён и хитёр для этого: предпочитает повернуть обстоятельства себе на пользу.

На телефоне не было установлено прослушивающее устройство, поэтому их разговор останется для нас тайной.

Сергей, заметно повеселевший в начале разговора, нахмурился, ответил «да» и повесил трубку. Застыв на секунду, он потёр лоб, схватил карандаш и, черкнув два слова на первом листе сорокового дела, в спешке побросал бумаги в сейф. Выскочив на улицу, он побежал к метро.

Нашли его только на следующее утро, случайно, в реке.

* * *

Сослуживцы скинулись, кто сколько мог, похоронили через три дня, как положено, выпили за упокой. Жену никто не утешал, видели в первый раз, да и Сергея-то почти не знали. Одно слово – новичок.

– Иваныч, принимай дела, твой подчинённый, – сказали на очередной планёрке, и старый, умудрённый опытом капитан, чертыхаясь и ежесекундно матерясь, полез в сейф.

Лениво перебрасывая папки, он наткнулся на дело номер сорок, внимание привлекла надпись, сделанная явно наспех карандашом. Киллер и название банка в кавычках.

Иван Иванович Устюгин считался среди своих хорошим следаком, но начальство его почему-то не жаловало. Предпенсионный возраст, капитан, многие сверстники уже в подполковниках ходят. Судьба ли виновата или облизывать начальство не умеет, кто знает.

Иваныч задумался. Дело Сергей получил вечером, почему-то как бытовое убийство, и сразу запер в сейф, так как должен был до часу ночи дежурить в засаде. Утром его видели всего десять минут, потом пропал.

Вопрос: когда он успел сделать надпись и связано ли это с его убийством? Иван Иванович мог поручиться своей головой – ответ «да». Нужны доказательства и подход.

Дело дрянь. Иваныч подумал, а надо ли ему рыть себе могилу, и решил, что надо, хотя бы ради таких, как Сергей. За всех тех, кто не щадя своей жизни честно защищает Родину.