Я тоже скучал по тебе (ЛП)

Питер подавил смех и внимательно посмотрел на нее: глаза Фелиции были зажмурены, а ее маленький носик сморщился, как симпатичный грецкий орех, из-за чего ее солнцезащитные очки слегка провисли, когда она пыталась подавить очередной чих. Ее кулаки были сжаты в воздухе, а сумочка слегка покачивалась, поглощая потерянную инерцию от резкой остановки. Он взглянул на нее: на ней была длинная черная парка, черные леггинсы, черные туфли на высоких каблуках и дизайнерское меховое пальто с леопардовым принтом. Но, как и большинство дизайнерских шуб, ее шуба едва прикрывала шею, и она явно плохо согревала ее. Питер собирался указать на это с тех пор, как они покинули его дом, но его продолжали бомбардировать ее нападки на его моду, и, будучи им, он был так взволнован, что все время забывал упомянуть об этом.

Не раздумывая, Питер немедленно снял свой детский шерстяной шарф в зеленую клетку, который Мэй сшила для него, когда он был моложе, подошел достаточно близко, чтобы войти в личное пространство Фелиции, обернул шарф раз, другой вокруг шеи Фелиции и отступил назад, чтобы полюбоваться своей работой.

Фелиция была поражена этим и широко раскрыла глаза. Она замерла и уставилась на Питера, казалось, забыв чихнуть. Она смотрела на него с этим шокированным выражением в глазах всякий раз, когда Питер делал что-то милое для нее, и Питер не мог не восхищаться тем, как невероятно мило она выглядела.

Он с улыбкой пожал плечами.

“Телосложение паука. Лучше, чем холодная погода в любое время по сравнению с твоей 200-долларовой, сделанной в Скандинавии, или где там она была сделана, дерьмовой шалью”. Он усмехнулся.

Фелиция все еще смотрела на него.

Питер нервно усмехнулся: неужели он просчитался? “Кэт. Я в порядке. Кроме того, посмотри. - Он сделал для нее причудливый маленький пируэт и указал на свою красную толстовку с капюшоном, узкие выцветшие синие рваные джинсы и классические черно - белые конверсы с высоким вырезом.

-Я должен сохранять хладнокровие … Питер лу-У-У-У!!”

Прежде чем Питер успел завершить пируэт, Фелиция рассчитала момент как раз вовремя, чтобы сделать шаг вперед и схватить Питера за воротник, толкая его назад в переулок, мимо которого они проходили. Питер едва успел осознать, что происходит, как почувствовал, что его грубо прижимают к кирпичной стене, а Фелиция вцепилась в него тисками, обеими руками сжимая его рубашку.

- Кэт, что я …

- Заткнись.

И Фелиция продолжала впиваться своими губами в его губы.

Мозг Питера на мгновение отключился от тела, прежде чем он расслабился и позволил блуждающему языку Фелиции проникнуть внутрь, когда он скользнул немного ниже, чтобы дать ей лучший угол обзора.

Их горячие рты слились друг с другом. Фелиция язык разжал губы открыты и начал рисовать замысловатые, головокружительные узоры на его губы и язычок, ее руки перемещаемых под его футболку и нежно расчесывает свои грудные мышцы, как Питер терпеливо положил свои руки на ее спине: ее танец, и она дала ему понять, что она была единственной, диктуя темп, а не он.

“Что ж, это было неожиданно”, - подумал Питер.

Питер был счастлив услужить ее внезапному нападению: Фелиция все равно хорошо целовалась. Он никогда не мог привыкнуть к этому чувству, удивленный одним из ее спонтанных поцелуев из-за чего-то, за что он никогда не ожидал награды. Питер научился этому: ему не нужно было стараться изо всех сил, чтобы произвести впечатление на Фелицию или ухаживать за ней. Ему просто нужно быть самим собой, быть преданным ей и стремиться доставить ей удовольствие как можно лучше, и она ответит той же страстью (иногда даже большей). Ему нравилось в ней то, что она не нуждалась в том, чтобы он слишком сильно менялся, просто чтобы угодить ей: они оба принимали друг друга как свое истинное “я”, насколько это было возможно, приспосабливались друг к другу, когда это было необходимо, и вместе наносили удары. Это были здоровые отношения, к которым он всегда стремился, просто он никогда не ожидал, что они будут с Фелицией Харди, из всех людей.

Кроме того, какой натурал в здравом уме откажется от горячего, сексуального поцелуя посреди какого-нибудь Богом забытого переулка в Нью-Йорке по пути на встречу со своим сыном??

Питер постепенно заводился все больше и больше, его выпуклость в штанах неуклонно росла. Его бедра двигались сами по себе, и они непроизвольно толкнулись в пол Фелиции, заставляя ее сексуально стонать ему в рот. Она ущипнула его за соски в ответ, и только когда ее руки опасно задели его боксерскую подкладку, потянувшись сзади, чтобы схватить его за ягодицы, Питер понял, насколько невероятно возбуждена Фелиция.

“Ладно, мааааай, может быть, сейчас не время для какого-нибудь захолустного секса”, - угрюмо подумал Питер.

Поэтому с огромным сожалением и необъяснимо огромным самообладанием Питер схватил Фелицию за плечи и медленно оттолкнулся от нее, разделяя их. Фелиция протестующе мяукнула, но, похоже, поняла, потому что не стала сопротивляться и просто прижалась лбом к его лбу.