Я твой Ад (СИ)

— Инвестиции? — Куприн вскидывает одну бровь. — Что ж, ладно, будем считать, что я тебе верю. Но у меня уже есть инвесторы, так что, я не нуждаюсь.

Он кивает охране, и один сразу возникает за моей спиной. Блядь, как-то унизительно, что меня вот так просто выставят вон!

— Ты прекрасно осведомлён о моей жизни, — протянув руку, поправляю Куприну галстук, отчего он вздрагивает. — Но не думаю, что об этом тебе разболтал Кирилл. Чтоб ты знал, Соболев никогда не был треплом.

Резко дёргаю за галстук, и хирург почти падает на меня. Охранник за спиной пытается меня оттащить, но я буквально врастаю ногами в пол.

— А теперь ты возбудил во мне любопытство, долбаный ты мудак, — шиплю в лицо Куприну и практически душу его галстуком. — И я выясню, откуда ты знаешь обо мне и моей девушке!

Резко отпустив ткань, выпутываюсь из захвата охранника и выхожу из зала.

Блядь! Я чертовски зол. Хочется вернуться и придушить этого хирурга прямо на глазах его молоденькой куклы-жены. Раз она связалась с таким мудаком, значит, и правда, мозгов нет. Кукла. Просто кукла!

Вылетаю из ресторана и тут же в кого-то врезаюсь. Почти сбиваю этого кого-то с ног, но в последний момент не даю упасть, обхватив за талию. На меня смотрят большие зелёные глаза. В них застыл ужас. Пухлые губы начинают дрожать.

Похоже, она боится меня, потому что видела нашу стычку со своим мужем.

Резко отпускаю жену Куприна и бросаю с ехидством:

— Да ладно, не реви. Женщин, детей и ущербных я не трогаю. Ты, кстати, третий вариант. Потому что нельзя называть женщиной такую куклу, как ты.

Я зря сюда пришёл. Или не зря… Потому что теперь у меня есть ещё один весомый повод остаться.

Этот Куприн кажется задницей с огромным количеством скелетов в шкафу. Ну или Соболев действительно сука и болтает обо мне налево и направо. Но он не стал бы говорить о том, что было четыре года назад. Поэтому Куприн однозначно подозрительная задница. И я останусь, чтобы раскусить его.

Сев в машину, громко шарахаю дверцей. Бросаю взгляд на вход в ресторан и охереваю… Жена Куприна, застыв на месте, не сводит с меня широко распахнутых глаз. Видимо, парализовало от страха, вашу мать.

Завожу мотор, вдавливаю педаль газа в пол и срываюсь с места. Моё сердце всё-таки наполняется ненавистью. Но видит Бог, я этого не хотел…

Глава 11

Вика

Я схожу с ума…

Совершенно точно мой рассудок решил подшутить надо мной, подсовывая образ человека, который давно похоронен. Или это не образ? И этот человек действительно стоит передо мной, придерживая за талию?

Мои губы дрожат. Впиваюсь взглядом в лицо, которое я никогда не забуду. У меня кружится голова. Ноги становятся ватными и почти не слушаются. Глаза готовы наполниться слезами.

Ян… Ян, которого я оставила в горящем доме. Мой Ян! Мой живой Ян!

Он резко отшатывается и с ехидством выплёвывает:

— Да ладно, не реви. Женщин, детей и ущербных я не трогаю. Ты, кстати, третий вариант. Потому что нельзя называть женщиной такую куклу, как ты.

Мои губы дрожат ещё сильнее, и начинают стучать зубы. И если секунду назад я могла допустить мысль, что этот человек просто похож на Яна Колесникова, то теперь я точно знаю, что это именно он!

Это его голос. И тон, каким он произнёс эти обидные слова, тоже его.

Слёзы душат меня. И не потому, что он просто отворачивается и уходит, не взглянув ещё раз в мою сторону. А потому, что даже если бы взглянул, в моём лице он никогда не увидел бы МЕНЯ!

Его Вики больше нет. Даже в моей душе от неё мало что осталось.

Ян садится в машину. Всё же бросает взгляд в мою сторону — и недовольно качает головой. Мне нестерпимо хочется до него дотронуться. Убедиться, что он настоящий, а не привиделся в самые паршивые времена моей жизни.

Но он стремительно уезжает, и его машина быстро исчезает из вида, смешавшись с другими авто.

Рыдание всё-таки вырывается наружу. Сердце стучит как отбойный молоток, норовя сломать мне рёбра. Глаза наполняются жгучими слезами. Обняв себя за плечи, продолжаю стоять на месте и смотреть в ту сторону, куда он уехал. Словно Ян может вернуться. Но он, конечно, не возвращается…

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я решаюсь вернуться обратно в ресторан. Мне нужно сходить в уборную и поправить макияж. Руслан наверняка будет задавать вопросы о том, где я была и почему так выгляжу.

Кажется, Ян назвал меня ущербной. Что ж… Он прав. Мои губы сами по себе растягиваются в улыбке. Сейчас меня веселит то, что он сказал. Так хлёстко высказаться может только Колесников. Боже, как же я скучала по нему!

И если он не погиб в том доме, то где был эти четыре года? Почему не нашёл меня? И знают ли остальные, что он жив?

Миллионы вопросов — и все без ответов. Улыбка сползает с моего лица, и я возвращаюсь в суровую реальность. Мне наверняка не получить ответы на эти вопросы. Потому что нас с Яном больше ничего не связывает. Теперь я для него незнакомка. А он для меня — незнакомец. По всей видимости, преуспевающий.