Я твой хозяин! [СИ]

Демон отбросил стилет, как что-то ненужное, малозначимое. И с рычанием шагнул навстречу, движимый один сумасшедшим желанием — овладеть ею, ворваться, взять…

* * *

Обострившийся инстинкт подсказал: в соседней комнате кто-то есть до того, как Наама услышала голос.

В первый миг она радостно встрепенулась. Андрос ушел несколько часов назад, но плотский голод уже давал о себе знать: тело жаждало хозяйских ласк, губ, рук…

Но уже в следующее мгновение демоница поняла, что ошиблась. Тот, кто пришел не был Андросом. Желание не вспыхнуло внутри, рассыпаясь колючими сладкими искрами, лишь слегка играло в крови.

Мужчина, но не Андрос? Как интересно. Откуда? По велению ди Небироса к ней не пускали мужчин.

Она выглянула и увидела Карро. Тот стоял в центре комнаты какой-то напряженный, потерянный. Голодная сущность внутри демоницы недовольно заурчала. Карро никогда не вызывал у Наамы желания, казался слишком лощеным и неискренним. А ещё он выглядел слабым.

Слабый самец — плохо. Слабое потомство.

Но в этот момент фиалковые глаза демона остановились на ней, и внезапно расширившиеся зрачки заполнили радужку. Карро отшвырнул что-то, что держал в руках и шагнул вперед. Наама в ответ оскалилась, зарычала и попятилась.

Она не хотела его. Ни как Наама ди Вине, ни как безымянная, покорная самка. Лицемерный хлыщ — услужливый и слабый, слабый…

Наама успела отскочить и захлопнуть створку перед его носом. Подбежала к креслу, в отчаянии протащила его по полу, чтобы подпереть дверь. Жаккард обивки выскальзывал из пальцев, ножки цеплялись за густой ворс ковра.

Дверь за спиной распахнулась с грохотом, будто ее вынесли с ноги. Наама затравленно обернулась, и это все, что она успела сделать. Налетевший вихрь подхватил ее понес к небрежно заправленной кровати. Она ощутила укус на шее чуть повыше засоса, который утром поставил Андрос. Карро тоже желал пометить свою добычу.

— Нет, нет, — бормотала она, не желая уступать.

Сначала Андрос, потом его секретарь. Дальше кто? Дворецкий? Или помощник конюха?

Но тело во власти инстинкта не хотело бороться. Этот самец был слабее, хуже того, другого. Но он тоже был демоном, желал ее и имел возможность, а значит и право воспользоваться ею. По крови растекалось привычное предвкушение и собачья рабская покорность.

Он распахнул на ней пеньюар, прижался губами к груди, больно укусил за сосок и навалился сверху на трепещущее от желания тело.

— Я не хочу!

— Врешь! — прорычал он, одной рукой тиская грудь, а второй пытаясь разобраться с пуговицами на ширинке. — Всегда хотел засадить тебе, сучка. Гордая, да? Я для тебя недостаточно хорош?

Он приподнялся над ней и с размаху отвесил пощечину. Наама ахнула и схватилась рукой за щеку.

Ей приходилось терпеть куда более болезненные побои. Например, после ареста. Или укусы плети Андроса в тот раз, когда он применил ее в полную силу после покушения. Но отчего-то именно этот полный презрения удар по лицу, призванный унизить, указать ей ее место, поразил и шокировал демоницу настолько, что заставил забыть об инстинкте, велевшем раздвинуть ноги перед любым мужчиной.

Она ударила в ответ, целя коленом насильнику между ног. И попала. Карро взвыл и скорчился, прижимая ладонь к низу живота. Наама дернулась в попытке выбраться из-под его тела, уйти, пока демон не пришел в себя и не отыгрался на ней.

Сначала никак не получалось — Карро всем весом давил на ноги и бедра. А затем вдруг резко стало легко, словно тело мужчины воспарило над кроватью. Над головой послышалось знакомое яростное рычание. Наама вскинула голову и увидела Андроса. Тот стоял над кроватью, легко удерживая Карро на весу и душил его. На лице демона читалась такая же невозможная, дикая ярость, как в тот раз, когда он понял, что Наама хотела отравить его.

Воспоминание разбудило тот давний страх, пробившись даже сквозь одурманенное гоном сознание. Наама перекатилась на другую сторону кровати, кувырнулась на пол в стремлении уйти как можно дальше от обезумевшего чудовища.

— Убью! — проревел Андрос.

Карро прохрипел что-то в ответ. И словно взорвался в руках Андроса изнутри, обретая истинную демоническую форму.

Но Наама этого уже не видела. Не видела, как два огромных, крылатых и хвостатых монстра дерутся, полосуя друг друга когтями и зубами, как разносят зеркала, мебель, люстру. Как взлетают и падают на пол, вгрызаясь друг в друга и урча от ненависти. В первобытном, животном инстинкте уничтожить, порвать соперника и овладеть самкой.

Не видела, потому что пулей добравшись до двери, выскочила в другую комнату, забившись в самый дальний угол, за диван с резными ножками. Съежилась, спряталась, охватив себя ладонями за обнаженные плечи. По телу прокатывалась крупная нервная дрожь, взгляд неотступно следил за дверным проемом. Всякий раз, когда из-за стены доносился особенно громкий грохот или рев, она вздрагивала и инстинктивно взывала к отсеченной сущности демона. Бессмысленно, безнадежно, но слишком страшно это было — оставаться в слабом человеческом теле — нагом, беззащитном, лишенном когтей и чешуи.