Я твой монстр

– Прости, – он держал меня крепко, и в то же время так бережно сжимая. – Прости, я должен был понять, предусмотреть, принять меры… Ты слишком неугодна моей семье, но я не думал, что дед решится на подобное! Прости, Кей, я больше никогда не отвернусь от тебя ни на мгновение. Прости, я виноват. Прости меня.

Я… была в афиге.

И мой афиг основательно усилился, когда Акиро рывком прижал к себе. Не поцеловал, не начал приставать, не попытался облапать… к сожалению нет, он не сделал ничего из этого. Он прижал меня к своей груди, и я, оглушенная его реакцией, его словами, его поведением, замерла, слыша, как безумно бьется его сердце. Его полное страха за меня сердце.

Почему-то почувствовала себя последней мразью. Хуже чем все гейши храма Идиотских Лилий разом. Просто… в отличие от меня, Чи был искренен. Это для меня было игрой, а вот для него похоже вообще нет.

Зря я все это затеяла. Вообще зря. Тупость с моей стороны невероятная, и низость тоже.

И молчать дальше было бы просто подлостью с моей стороны.

– Чи… – очень тихо позвала я.

– Напугал? Прости. Сейчас успокоюсь. Дай еще секунду, – отрывисто ответил он.

Твою мать… кажется я перестаралась. Кажется, сильно. Кажется, даже более, чем сильно. Еще никогда я себя такой тварью не чувствовала. Просто никогда, но выбора не было. Тогда, в доме Лилий еще был, и мне следовало поступить иначе… Дохлый дерсенг, мне следовало поступить иначе, а я повелась как девчонка. Ну посмотрела на меня эта гейша с чувством превосходства во взгляде, ну и дальше что? Пережила бы, не проблема, и не такое переживала. А после вполне могла бы улизнуть из зала унижений и проконтролировать его «оказание знаков внимания другой женщине». Но нет, гребанная гордость взыграла! Нахрена?! Просто вот нахрен мне все это надо было? Ведь был же выбор. Тогда был. А сейчас… выбора просто не было.

Прости, мужик, я тварь, да, знаю.

Судорожный вдох, и максимально холодным официальным тоном, я потребовала:

– Господин Адзауро, будьте так любезны прекратить это!

И его сердце пропустило удар.

Мое, боюсь тоже.

И оно вовсе прекратило биться, когда Акиро отстранив от себя, взглянул в мои глаза, еще не веря, но уже начиная осознавать случившееся.

Мне было очень тяжело, безумно… даже не думала, что будет тяжело настолько, но глядя в его глаза без сожалений и эмоций, я сообщила:

– Никакой змеи не было.

И в его темных глазах что-то разбилось.

Это сложно передать словами, это невозможно было описать, но я холодно смотрела в его глаза, а там что-то рушилось, разбиваясь на осколки… и каким-то невыразимым образом, эти осколки задевали мое сердце, причиняя боль, которую по идее я не должна была испытывать в принципе, заставляя ощутить, насколько подло я поступила, вынуждая чувствовать себя хуже последней из гейш едва покинутого нами клана.

И возможно мне стоило сказать хоть что-то еще, возможно объяснить, подобрать слова, или еще что-либо… но яторийский я знала не слишком хорошо, а потому, используя максимально простые речевые обороты, максимально жестко и холодно напомнила:

– Ты – моя работа. Тебе об этом известно. Ты мог заниматься сексом с кем угодно и сколько угодно, но в моем присутствии. Ты знал об этом. А я не могла допустить, чтобы ты ушел в помещение, не доступное мне, и остался без охраны. Извини, но правила игры тебе были известны. И ты их нарушил.

Его руки медленно разжались, освобождая меня из плена… в его глазах уже не осталось даже осколков.

– Извини, – почему-то повторила я.

И осторожно высвободившись, пересела на свое место. Пристегнулась. Посмотрела на Адзауро-младшего, который, кажется, уже ничего не видел, застыв как статуя и предложила:

– Хочешь, я поведу?

Он медленно повернул голову, и в его взгляд полыхнул такой ненавистью, что я перестала дышать, а вот он начал. И звук его дыхания, тяжелого, опасного, напряженного, накалил и так напряженную атмосферу во флайте до критического уровня.

И если бы он сказал что-то. Хоть что-то. Оскорбил, выругался, выразил негодование… было бы не так мерзко на душе, мне стало бы легче. Но Адзауро ограничился лишь взглядом. Полным отчетливой лютой ненависти взглядом, и я отвернулась, ощущая себя наиредчайшей сволочью… Просто сволочью.

***

Мы вернулись ночью. Адзауро, приземлив флайт, молча выключил двигатели и ушел не оглядываясь. Не оглянувшись. Даже не взглянув на меня.

А я, смотря ему вслед, отчетливо понимала, что совершила ошибку. Страшную ошибку. Потому что еще утром Акихиро Чи Адзауро был живым. А сейчас он двигался как киборг. И глядя на его четкие выверенные абсолютно безжизненные движения, я чувствовала боль. Где-то в груди. Где-то там, где сжималось мое сердце.

И когда слуга открыл мою дверцу флайта, я ушла не в дом, я развернулась и пошла к Слепому.

***

– Кей?

– М?

– Кей, что случилось?

– Все зашибись.

– Кей?