Я твой монстр. Книга 2

Мы миновали половину этажа, когда пиратка свернула к двустворчатой двери, и мы вошли… в классную комнату. Здесь имелась доска, слабо мерцающая, видимо еще не разрядившаяся до конца, два десятка парт, за ними место с диванами и софами, еще дальше музыкальные инструменты, далее, библиотека.

– Добро пожаловать в ад для высокорожденных леди, – хмыкнула Тагра. – Здесь прошли мое детство, моя юность и частично моя молодость. – Старуха пошла вперед, перестроив режим мощности на джишке. – Леди, как цветы, должны всегда быть под присмотром, – словно процитировала она.

И отстрелила замок на первой парте.

Звук был оглушительным, замок снесло, Тагра открыла парту.

– Всегда под присмотром, – продолжила она, – всегда под наблюдением, всегда на глазах матерей, тетушек, бабушек, нянек. Адская жизнь, да?

Что ж… в некоторой степени она была права – в этом помещении одновременно могло находиться более ста человек.

И, бросив первую парту, она отстрелила замок на второй.

– В этом аду я провела двадцать пять лет своей жизни. – Переворшив стопку детских рисунков и тетрадей, она перешла к следующей парте. И снова выстрел, сносящий замок. – У леди нет свободы. Нет даже призрака свободы. Тебя контролируют ВСЕГДА. Постоянно. Спальни обыскиваются трижды в сутки. Одежда – под присмотром горничных. Книги – только те, что одобрят. Подключения к Сети – запрет. Образование – исключительно под присмотром. С шести гребаных лет ты сидишь в этом классе и прилежно занимаешься, точно зная, что в спину тебе обязательно смотрят – матушка, тетушки, бабушки… неважно, главное, смотрят. Всегда. Контроль, контроль, контроль. И розги при любой оплошности или отступлении от правил. Знаешь, во времена бурной молодости, уже после побега из семьи, я загремела в тюрьму Союза Алтари. Так вот в сравнении со всем этим там была полная свобода.

Сложно было в это поверить.

– Единственная возможность остаться наедине со своими мыслями имелась только здесь, в классной комнате, в момент написания очередного сочинения на заданную тему, – продолжила пиратка.

И еще выстрел, выстрел, выстрел. Она шла по четвертому от окна ряду парт, словно точно знала, где нужно искать. Собственно, Тагра это и подтвердила:

– Дочь шельмы должна была находиться под особым присмотром, а значит, ее сажали у стены.

И шестая парта четвертого ряда тоже лишилась своего замка. Тагра привычно начала шариться в бумагах и… замерла. Я, изрядно пошатываясь – алкоголь это явно не мое, поспешила к ней и, подойдя, увидела детский рисунок, который пиратка держала в руках.

Обычный детский рисунок, где были папа, мама, две сестрички и два брата, домик, дерево, лес вдали… и глаза, которые смотрели из лесу. Неявные, почти неразличимые среди веток и листьев, но… весь акцент рисунка был именно на них.

– Сколько волка ни корми… – хрипло произнесла Тагра и устало осела на подоконник.

– … все равно в лес смотрит, – закончила я за нее и принялась перебирать остальные бумаги.

Сам ящик парты оказался более чем вместительным, в нем хранились тетради, удивительные бумажные тетради, в которых писали чернильной ручкой… анахронизм какой-то. И все они были здесь. Можно было просмотреть почти всю жизнь леди по этим тетрадям, от шести и до двадцати пяти лет. И почерк – сначала детский, неровный, потом примерный и правильный, после явно демонстрирующий характер.

И рисунки. Внушительные пачки перевитых бечевкой рисунков.

Вероятно, гувернантки и учителя не замечали, но год от года на одном из рисунков появлялись… глаза.

В какой-то момент мы нашли зарисовку с указанием металла, полной картинки и в целом инструкции для ювелира – юная леди Анатеро хотела на свое восемнадцатилетие особый амулет, чтобы был «не такой, как у всех». Вполне понятная просьба и желание, вот только… почему никто не обратил внимание на это маленькое отклонение в ее рисунках?

– Допустим, это она, – произнесла мрачно Тагра. – Интересно, а что у второй сестры?

И еще один замок был отстрелен.

А у второй «дочери шельмы» ничего подобного не было. Та же картинка, как калька с первой, что мы увидели, только… акцент теперь на девочке, леди Исериа Анатеро, и никаких глаз. Вообще.

– Почерк, – вернувшись к парте первой леди, произнесла Тагра, – почерк резкий, с сильным нажимом, твердый – непримиримый нрав был у нашей… Оилелли Анатеро, имя-то какое нежное, надо же. Ей бы подошло что-то жесткое, хищное.

Я лишь кивнула и вернулась к переписке с ювелиром. Она была внушительной – леди Оилелли с действительно не свойственной ее имени жесткостью требовала конкретное исполнение заказа, кулон более сорока раз отправлялся на доработку. Мелочь? По-моему, уже явно патология.

А затем в какой-то момент Тагра сказала:

– Здесь другие чернила.

– М? – переспросила я, просматривая крайне заинтересовавший меня момент… уведомление о том, что «Великий мастер Одсер скончался, по этой причине произошла небольшая задержка, но ваше украшение со всем тщанием и усердием выполнит другой ювелир».