Я – твой сон

Фрол и Кореец ждали ответа с напряженным, пугливым вниманием. Они могли предположить все, чего угодно, но не то, что случилось. Матвеевна вдруг раскрыла рот и, продолжая смотреть на них все тем же холодным, пустым взглядом, громко рассмеялась. Хохотала она странно: отрывисто и гортанно, и смех этот был похож на карканье гигантской вороны.

Фрол и Кореец, изумленно глядя на Матвеевну, попятились к двери. А она резко оборвала смех, после чего, уставившись на парней, стала медленно подниматься с кресла, и выглядело это еще страшнее, чем когда она смеялась. Фрол и Кореец, не сговариваясь, повернулись к двери и пулей выскочили из дома.

…Только отбежав от дома метров на пятьдесят, они остановились.

– Что это было? – тяжело дыша, спросил Фрол.

– Рехнулась старуха, – все еще задыхаясь, ответил Ким.

– И что мы теперь будем делать?

– Не знаю. Надо подумать.

Еще минуту они, стараясь восстановить дыхание, приходили в себя. Потом Витька Ким хмуро проговорил:

– В общем, так. Про Суслика и того зэка – никому.

– Понял, – кивнул Фрол. Но добавил с сомнением: – Его ведь все равно будут искать.

– Но не сегодня, это точно. И скорей всего не завтра. А когда начнут – мы тут ни при чем. Усек?

Фролов кивнул:

– Да.

– И предупреди Соболя, когда увидишь. Скажи, чтобы поосторожнее с бухлом. А то проговорится по пьяной лавочке.

– Лады, скажу.

– И помни: я в этом испачкался ради дружбы. Но я с вами в тюрьму не собираюсь. Понял меня?

– Да, – не глядя Киму в глаза, одними губами ответил Фрол.

– Молодец. И еще. Про Суслика больше не думай. Веди себя так, будто ничего не случилось. Иначе спалишься.

– Вить, я же не ребенок, – с легкой обидой проговорил Фрол.

– Ты хуже, – холодно заметил Ким. – И ты, и Соболь. Оба придурки. Хочешь возразить?

Фрол обиженно засопел, но возражать не стал. Кореец еще немного поразмышлял, потом сказал задумчиво:

– Надо бы все-таки найти Соболя. Он сейчас на взводе. Как бы во что-нибудь не вляпался.

– Да, надо бы, – согласился Фрол. – Может, он еще дома?

– Может быть. Туда и пойдем.

Ким сплюнул себе под ноги, Фрол тяжело вздохнул, а затем оба зашагали по грязной поселковой дороге.

14

Когда в дверь настойчиво и даже грубо постучали, Аня как раз обувала сапожки, намереваясь сбегать в продуктовый магазин и купить к возвращению бабушки каких-нибудь сладостей. Старая Маула ушла в шесть часов утра. Одной из ее пациенток стало плохо, и, судя по тому, что бабушка до сих пор не вернулась, дело обстояло очень серьезно. А это значит, что бабушка вернется совершенно измотанная и обессиленная. Вот тогда-то Аня и напоит ее бодрящим травяным чаем и подаст вазочку с конфетами или халвой, чтобы старая Маула побыстрее восстановила силы.

Аня как раз подтягивала второй сапожок, когда в дверь постучали. Еще до того, как открыть, девушка поняла, кого увидит на пороге. Так оно и оказалось.

Егор Соболев, взъерошенный, небритый, с красными глазами и мутновато-беспокойным взглядом, ввалился в дом и замер перед ней.

– Привет, Ань! – проговорил он.

Аня посмотрела на нежданного гостя с удивлением.

– Здравствуй, Егор. Ты чего такой заполошный?

– Ночь была… слишком бурная, – ответил он и усмехнулся. Но Ане эта усмешка показалась слишком нарочитой, словно он пытался что-то под нею скрыть.

– Бывает, – девушка вежливо улыбнулась. – Егор, мне надо…

– Подожди, – перебил он и взял ее за плечи своими огромными лапами. – Аня, сегодня ночью я понял, что ты права.

– В чем? – не поняла она.

– Помнишь, ты как-то говорила, что я неправильно живу? Так вот, ты права. Я живу плохо. Дурно живу. И дурно поступаю. Валяю дурака, попадаю в неприятные ситуации. Будто мне все еще шестнадцать лет. Из-за этого многие люди страдают.

– Егор, я…

– Да, многие страдают, – повторил Соболев, словно говорил сам с собой и пытался себя в чем-то убедить. – Но я страдаю больше других.

Аня поежилась, и Егор, опомнившись, убрал руки с ее хрупких плеч.

– Зачем ты мне все это говоришь? – с недоумением спросила Аня.

– Два месяца назад ты сказала, что мы с тобой можем быть друзьями. Говорила?

– Ну… да. Говорила.

– Вот я и пришел к тебе как к другу. Посоветоваться.

Аня глянула на циферблат старых часов-ходиков, висевших над холодильником.

– Егор, скоро придет бабушка, и я хотела сходить…

– Погоди, – снова перебил он. – Послушай меня! – Глаза Соболева лихорадочно заблестели. – Если мужчина попал в беду по собственной глупости, то спасти его может только женщина. Я не хочу тут перед тобой красоваться. Я не артист. Я просто человек…

Аня не ответила. Она вдруг о чем-то задумалась, но Егор этого не заметил.

– Еще перед армией я пообещал, что приеду и женюсь на тебе, – продолжил он хрипловатым от возбуждения голосом. – Ты тогда обозвала меня дураком. И правильно! Я и был дурак. Но теперь… Аня, теперь я поумнел. И я хочу все изменить.

Аня молчала, рассеянно улыбаясь. Казалось, она мысленно перенеслась куда-то далеко-далеко, но Егор снова ничего не заметил.