Я твоя истина

— Тебе нужно поесть. И Азелья приготовила вкусный липовый чай. Это поможет успокоиться, — мягким голосом вещал Кавьяр, а я смотрела на траву у себя под ногами, устало положив подбородок на колени. — И… у меня есть для тебя подарок.

Что-то внутри отозвалось странным напряжением, словно почувствовала, что этот самый «подарок» меня напугает. Мельком взглянула греку в лицо и тут же вновь опустила глаза.

— Я не хочу.

— Не хочешь чего? — растерялся Клио.

— Ничего не хочу.

Кавьяр промолчал и вздохнул.

— Клио, — позвала спокойно.

— М…

— Какого черта тебе от меня нужно? Можешь оставить в покое?

Грек замер. Я это видела. Прямо ощутила нервное напряжение, повисшее в воздухе.

— Могу уйти, — тихо и так же серьезно ответил он.

Посмотрела ему в глаза. Совсем ненадолго, лишь для того, чтобы сказать:

— Исчезни из моей жизни. Я так больше не могу. Оставь меня навсегда.

Клио поменялся в лице. Эти его ссадины и синяк в левом уголке губ… ненавижу в нем все… и мрачность, и красоту, и жестокость, и внезапную сострадательность…

За последнее сильнее всего ненавижу…

— Знаешь, — вдруг скривился Кавьяр, будто едва сдерживал гнев, и глаза заблестели. — Скажи ты мне эти слова до того, как… я бы отреагировал по-другому: встал бы и ушел. Навсегда. Но теперь, — подался в мою сторону, а я превратилась в сжатую пружину. Даже дыхание задержала. — Не надейся на подобный исход. Хочешь видеть во мне вселенское зло — пожалуйста. Хочешь презирать? Давай, Лена, не стесняйся… Я. Никогда. Не. Исправлюсь. Буду тварью, буду мразью. Жестоким беспощадным ублюдком. И плевать я хотел на твое мнение, но уйти ты меня не заставишь, даже если весь мир начнет рушиться к чертям собачьим. Привыкай к поддержке. Приучи себя к человеческому отношению тех, кто хочет загладить свою вину и…

— Загладить свою вину… — я не спросила, а напротив, прикрыв глаза, распробовала на вкус эти слова.

Такое горькое признание. Отвратительное, но теплое.

— Можешь замолчать? — на этот раз задала вопрос, но никто в этом не нуждался: грек и так затих.

— Ты нарочно меня не слушаешь, да?

Я взглянула на дурманящие ароматом пионы, и естественно побоялась ответить. Страшно было пробудить в Клио того монстра из Марокко.

— Ладно, — вздохнул грек и удивил, намеренно ворвавшись в мои мысли сильным, но безболезненным прикосновением рук.

Ошалело вытаращилась на него, оказавшегося совсем рядом. Кавьяр сжимал мои плечи, дожидаясь установления зрительного контакта. Да, в глаза его я посмотрела, но как-то остекленело и, как будто впав в легкую форму ступора, застыла на месте.

— Делай, что хочешь, — отчеканил грек достаточно терпеливо и сдержанно. — Но не игнорируй. Ты должна говорить со мной.

— Убери. От. Меня. Свои. Руки.

Мгновение и Клио склонился еще ближе.

— Не игнорируй. Ты должна жить дальше, — властный тон уничтожал всю мою блокировку сознания.

От этого бросило в дрожь и Клио, почувствовав мой страх, резко отпустил. Быстро вскочил и отошел еще дальше.

— Извини, — хрипловато вышло, но он прочистил горло и добавил гораздо спокойнее. — Вернись, пожалуйста, в дом. Сейчас начнется гроза.

И вправду, заметно стемнело, и вдали загрохотал гром. Только сейчас и обратила на это внимание. Сморгнув неприятное наваждение, отвернулась и молча кивнула.

Грек понял, что я приду следом за ним, и направился к дому.

— Если ты не оставишь меня, — проговорила достаточно громко. — Я сама найду способ уйти.

Вопреки моим ожиданиям Клио не ушел, а напротив, приблизился. Инстинкт самосохранения приказал мне встать, что я и сделала, но не удержалась и попятилась от грозной фигуры мучителя… да, отныне он — мой мучитель, но теперь уже не в физическом смысле…

Клио, однако, притормозил. Видимо все же заметил панику в моих глазах.

— Ты угрожаешь мне? — прищурился, кривовато улыбнувшись. — Серьезно? — Ноздри дрогнули. — И как давно ты забыла, чем это чревато?.. — Помолчал, сверкая чернотой глаз. — Лена, не ступай на опасную дорожку. Не повторяй своих ошибок. Я ведь назло тебе не уйду. И не вздумай утопиться или вздернуться. Я глаз с тебя не спущу, а за попытку суицида… в общем, подумай хорошенько перед тем, как оставлять свою мать в одиночестве.

Грек резко развернулся и, уже входя в дом, бросил:

— Кстати, Ханна здесь. Тео ее сейчас привезет.

От приступа ужаса защипало в глазах. Казалось, из легких выбили весь кислород. Часто задышав, вновь присела на траву, радуясь ее прохладе. Вот-вот должна была грянуть гроза. Прямо над головой. Туча стремительно приближалась. Как и страх перед встречей с матерью? Что я ей скажу? Как она будет на меня смотреть? Господи, ну когда закончится этот ад?..

Внезапно хлынувший ливень, заставил меня вздрогнуть, но подняться не было сил. По щекам текло что-то теплое. Неужели слезы? Значило ли это, что мне еще не пришел конец? Сомневалась в подобной роскоши. К тому же облегчение так и не пришло.