Я твоя истина

— Эм… Жанна, — огляделась я по сторонам. — Здесь жила Елена?

— Да. Хозяин приказал отдать ее тебе… Вам, госпожа Кавь…

— Эй! — хлопнула я в ладоши, заставляя служанку умолкнуть. — Ты что, свихнулась? Это же я… Летти.

Блондинка покачала головой, но спорить не стала. Опустила на кровать мою сумку, собранную, кстати, греком, и направилась в ванную комнату.

— Сейчас наберу воды, тебе нужно немного расслабиться.

Вот с этим я полностью согласна. Расслабиться мне очень хотелось. К тому же колени ныли от долгого сидячего положения. Самолеты, машины и вновь самолеты. Сил нет, устала.

— Я ведь могу позвонить матери? — повысила голос, чтобы за шумом воды, Жанна расслышала меня.

Она высунулась из ванной, пожимая плечами.

— Не думаю, что тебе стоит об этом спрашивать, тем более, меня.

Выразительно закатив глаза, приблизилась к женщине и сжала ее плечи.

— Я прошу тебя, перестань, а. Не по своей воле я оказалась здесь. Опять Клио притащил меня насильно. Мне просто приходится таскаться за ним, словно привязанной, но это не мой выбор.

— Ты жена господина, а это значит…

— Ничего не значит, Жанна. Миленькая, это глупости. Просто так нужно. Клио или мне нужно? Я не знаю, кому больше.

Блондинка вздохнула и снова покачала головой.

— Вы оба все те же слепцы. Неужто так ничего и не выяснили? — спросила она, глядя на меня укоризненно.

— Выяснили, — призналась я и опустила глаза. — И если бы не арабы… если бы не тот день… я… прости…

Жанна всегда была мудрейшей женщиной. Молча отошла в сторонку и вернулась в ванную, оставив меня в спокойном одиночестве, как бы предоставляя возможность подумать. А когда воды набралось достаточно для того, чтобы можно было полежать в ванной, служанка окликнула меня и я, освободившись от обуви, джинсов и кофточки, вошла в небольшое помещение. Эта ванная была гораздо красивее, нет, гораздо шикарнее, чем в моих предыдущих местах проживания. Кафель с подогревом цвета бирюзы и роскошная белая ванна, занимающая едва ли не половину помещения. В левом углу стояла душевая кабинка, затем располагалось небольшое окошко на стене и еще левее — раковина. Над ней висело овальное зеркало со шкафчиками по обе стороны.

Пар клубился по ванной, и я с благодарностью кивнула разопревшей служанке:

— Ты помнишь, что я люблю. Спасибо, так приятно.

— Да, не знаю больше никого, кто бы обожал такие парилки, — усмехнулась блондинка и добавила: — Забирайся. Я сейчас полегче оденусь и вернусь. Поговорим немного?

— Конечно, — рассеянно кивнула я, уже скинув белье и погружаясь в достаточно горячую воду.

Боже… даже стон вырвался. Это же просто восхитительно. Суставы тут же приятно заныли, и я, скользнув ладонью по животу, немного напряглась, вспоминая, какая боль пронзила область грудной клетки, когда меня избивали арабы.

Нет-нет, не о том думаешь, переключайся… но… мысли неконтролируемы, если ты не умеешь ими управлять. А я не умела. Никогда не была способна отключаться от плохих воспоминаний до конца. Все равно всплывали. Рано или поздно.

Вот и сейчас так же.

Жанна, вернувшись, обнаружила меня уже сопливую и с красными глазами.

— А… Летти? — Ладно пусть зовет, как хочет. — Что такое? Горячо?

Господи, я прямо хрюкнула истерически от такого по-матерински доброго предположения. Ах да, мама так и не ответила на звонок. Линч наверняка установил на ее телефоне переадресацию…

— Прости, — покачала я головой, умывая лицо. — Вспомнилось нехорошее…

— Я знаю, детка, — тут же всполошилась служанка, усаживаясь на бортик ванной и выливая на мочалку-перчатку добротную порцию геля для душа. — Знаю, моя хорошая, как несладко тебе пришлось. Попроси поддержки у супруга…

— Не называй его так…