Я — твоя Кошка (СИ)

«Белобрысый» мог с полным правом поспорить с сиятельной Ди за право стать самым светловолосым из виденных мной... пусть будет, все же людей. Крупные черты длинного лица, воистину греческий нос, угрожающе нависший над чувственными губами. Огромный, при этом подтянуто-хищный, дракон ощущался весьма угрожающе. Натуральный и древний, я ни секунды в этом не сомневалась.

Рядом с ним скромно сидел некрупный (в сравнении с остальными бессмертными), абсолютно лысый мужчина. Казалось, будто его блестящий глянцевый череп был отполирован веками. Лысый хоть и улыбался лукаво, но ослепительно-голубые глаза вяло скользили взглядом по интерьеру знакомого кабинета. Сиятельному было скучно.

«Это Клавдий. Он здесь палач, единственный, кто может развоплотить по решению трибунала абсолютно любое разумное существо. Абсолютно любое».

«Развоплотить». Интересное определение смерти. Хотя, что я знаю об этом? Маленькая иная, еще вчера ощущающая себя человеком. Разглядывая бессмертных, я с каждой минутой все явственнее понимала: ничего я не знаю о смерти. Совсем ничего.

— Пойдемте, — за нашими спинами прозвучал вдруг чарующий женский голос. — Гуло давно уже здесь, он невидим и зол. Ждали только меня.

Я оглянулась, наверное, слишком резко, но муж осторожно меня задержал. приобняв.

Позади оказалась невысокая, крепкая женщина средних лет. Тоже бессмертная, и как все они, безусловно красивая: безупречной, классической красотой. Ее мраморную скульптурность оживляла лишь темная медь густых прямых волос. Хотя голубые глаза смотрели на нас взглядом мягким и доброжелательным.

Женщина улыбнулась нам краешком губ и, чуть подтолкнув, вывела к уруг кабинета. И в мыслях не было ей возразить. С такими не спорят.

«Это Ге, жена Клавдия. Самая древняя из ныне здравствующих азеркинов, работающих в Инквизиции. Она здесь судья и оракул. Поговаривают, что Ге наша — Богиня».

Вот только богини мне и не хватало в коллекции типажей. Точно! Демоны есть, а богов еще не было.

Вот и они.

— Аве, Илона Олеговна, — чуть склонив вежливо голову, ко мне обратился дракон. — Ваш супруг успел довольно подробно представить вам всех членов сиятельного «Трибунала». Есть ли вопросы?

Странная постановка. Что ожидал он услышать? Стоявший со мной рядом Кот очень злился, я чувствовала.

— Аве, — я тоже умею здороваться как волшебники. — А почему Гуло невидим?

А нечего было тянуть меня за язык.

— А как ты узнала? — Ди, резко ко мне развернувшись, прищурилась.

— Почувствовала, — я не солгала ей ни словом. Не стала богиню палить, пригодится еще.

Бесившую меня ауру Лера или что там у них вместо ауры, у колдунов и волшебников, я действительно ощущала отчетливо. Даже если не прислушиваться к его громкому фырканью, тут же прозвучавшему слева от нас.

— Это мы выяснили, — Лер словно вышел из воздуха, пальцами яростно почесывая высокую переносицу. — Марк, а почему она не слышит твои мысли? Ритуал отразила?

— Выплюнула, — ответил Кот нехотя, осторожно беря меня за руку.

— Ясно, — опять Лер скривился. — Ничего удивительного.

— Аве, дражайшая Илона, вы действительно утверждаете, что в отношении вашего мужа применялось ментальное воздействие, запрещенное договором? — подал голос тот самый, мне так понравившийся, Рафаил. Его тембр околдовывал: вкрадчивый, низкий, приятный.

Я выдохнула.

Наверное, мне нужно было принять его магию и, особенно не выпендриваясь, сделать как должно. Но я — кошка, со мной нужно уметь договариваться. Заставить при помощи плети кошку ходить на коротеньком поводке у ноги? Ничего у вас не получится.

Я представила себя гладким зеркалом, как учил меня Марк. Он доходчиво объяснил: «Если не знаешь нужных тебе заклинаний, представь себе волшебство как явление».

Я и представила: смотрит на меня Рафаил, посылает свои эти фибры волшебные. А я раз! И стала зеркальной, все обратно ему отразив. Воображение у меня всегда было очень богатое, картинка в сознании вышла яркая, с деталями, как в кино.

И мне сразу же полегчало, магия Фила схлынула, словно в душной комнате форточку приоткрыли. Рафаил удивился, подняв одну бровь, и бросил острый взгляд на Ладона.

Кот вдруг аккуратно меня приобнял, чуть за себя задвигая. Я почувствовала его тревогу, нотку растерянности и все нарастающую злость.

Ну нет, золотые, я хоть и смертная, но гнуть себя не позволю.

— Если вы говорите о снах, в которые я заглянула, то да. Понятия не имею, что там у вас за Договоры, простите, в ваших школах не учены, академий магических не заканчивали. И о запретах не знаю вообще ничего. Но зато я там видела очевидную ложь, понятную смертному человеку, — тут я выглянула из-за мужа, пользуясь шириной его плеч, как щитом, и задорно добавила, глядя демону прямо в глаза: — И как вас там... Рафаил. Меня можно было попросить дать честное слово, принести клятву, или просто не лгать. Мне сказали: я — Зеркало. Колдовать на меня бесполезно. И Марка ломать я вам всем не позволю.

Сказала и выдохнула, с удовольствием глядя в вытягивающиеся от изумления лица. Во всей этой жуткой кампании один только Лер от души веселился.