Я твоё отражение

Денис больше не искал со мной встреч, и это, конечно, здорово цепляло за живое, потому как сама я после той ночи просто извелась. Я чувствовала себя, затянутой в бесконечную непрерываемую воронку, которая кружит на одном месте, но тем не менее не отпускает из плена бешеного взбунтовавшегося вихря. Я застыла в одном положении и была не в силах что-либо поменять. Просто так прийти к Дену я не могла — нарваться на кучу его головорезов не значило для меня ничего хорошего.

Наверное, все это время я дышала за двоих — Ден ведь пребывал в наркотическом бреду, изредка (а может, вообще никогда) выпадая в реальность — создавала для себя утешительную иллюзию того, что все в порядке, все идет так, как и должно, по предначертанному плану. Обманывалась, прекрасно отдавая себе в этом отчет, но все же цеплялась за этот обман, потому что видела в этом единственно возможный выход.

Между нами стена отчуждения, преодолеть которую на первый взгляд вовсе невозможно. Иногда я слишком ясно представляю ту грань, которая разделила нас по разные стороны уличной войны, неистово желаю однажды взять и стереть ее с концами, не оставив и следа, но понимаю — уже слишком поздно… Поздно что-то менять по прошествии стольких лет, но, может быть, какая-то надежда на чудо еще осталась? Мне бы очень хотелось верить в это.

Я обдумывала все возможные варианты того, как можно организовать новую встречу с Деном, который, ясное дело, не пойдет мне навстречу вот так вот запросто. После того, как он отказался от прекрасной, даже уникальной возможности убить меня, в мою голову вдруг пришла одна странная, но цепляющая до самых дальних извилин мысль — что-то не дает покоя Денису так же, как и мне. И это «что-то» мне неизвестно; тем не менее, казалось жизненно важным это узнать.

С самого начала я совершила страшную непростительную ошибку — не придала нужного значения тому факту, что мой брат сильно пристрастился к чертовым таблеткам и одурманивающему куреву, не среагировала вовремя, в итоге получила то, что получила. И когда Ден вдруг ни с того ни с сего набросился на меня, злобно сверкая глазами (которые тогда еще не выглядели такими больными и даже могли что-то выражать), я капитулировала, до невменяемости испугалась, что он меня попросту убьет. Конечно, делала слабые попытки привести Дениса в чувство, однако все они разбивались вдребезги, столкнувшись со всепоглощающим гневом. В ту секунду, когда я на полном серьезе думала, что в расширенных зрачках родного человека вижу небрежно поглаживающую длинную косу смерть, Денис почему-то отступил от своего намерения убить меня и выбежал вон, на ходу сыпля проклятиями. Позднее, уже в больнице я все думала об этом, пыталась найти единственно верное объяснение, но так и не смогла. От окончательного помешательства меня спас Андрей, единственный человек, который все то страшное время был рядом и поддерживал меня, как мог. Он рассказал мне, что Денис совсем помешался, устроил беспредел, проливал реки крови… Словом, Андрей смог меня убедить в том, что моей вины в переменах, произошедших с братом, нет. Супруг сказал, что Дениса довело его увлечение миром забытья, который впоследствии довольно ощутимо заменил ему реальный и стал основным местом фактического «проживания» моего брата.

Признаюсь, если бы не Андрей, то из больницы я прямиком отправилась бы к своему брату, и, возможно, сейчас бы не рассуждала обо всем этом. Кто знает, как могла сложиться моя дальнейшая жизнь? И стала бы я счастливее оттого, что каждую прожитую минуту боялась бы нарваться на непредсказуемое поведение брата? Не думаю, что смогла бы протянуть в такой ситуации слишком долго…

Да, все это верно, но тем не менее мое желание поговорить с Деном слишком велико, чтобы его можно было перебить этими не слишком обнадеживающими, а точнее, вовсе повергающими в уныние мыслями. Однако я точно знаю одно — та встреча пробудила во мне чувства, которые я под прессом страха и обиды затолкала глубоко внутри себя и там надежно, как мне тогда казалось, похоронила. Они не умерли, по-прежнему живы, только теперь получили свободу и рвутся в свободный полет, не обращая внимания на вопли разума. Я могу так легко все разрушить… Все, что создавал мой муж, а затем и я сама. Могу лишиться всего, в том числе велик риск того, что Ден меня все-таки пристрелит — мало ли что может прийти в его отчаянную голову? Но ведь еще существует маленькая вероятность того, что Денис не схватится сразу за пушку с намерением вышибить мне мозги, а согласится поговорить по душам и все прояснить.

Черт возьми, нам обоим нужен этот разговор, что бы ни нашептывали в уши брата его личные демоны-искусители, пребывающие в его затуманенном мирке! Вся эта канитель с выворачиванием мозгов не может продолжаться вечно до того момента, как один из нас отдаст богу душу, а другой придет на кладбище со скромным букетом неброских цветов в руках. Как в дрянном фильме с сюжетом дешевых мелодрам!

Я не могу прийти к нему и сразу же добиться аудиенции — опасно и глупо. Но мне по силам проделать другой трюк…

***