Я, ты и все, что между нами

– Я заплачу. О, да брось. Я с радостью это сделаю, лишь бы ты тоже была с нами.

– Адам, я не могу. Иди один, – настояла я. – Проведи хорошо время и передай ей от меня привет.

В отличие от большинства девушек, я не беспокоилась, когда он уходил выпить с ней: пусть Джорджина была бывшей любовницей, но я знала, что теперь между ними ничего нет. Кроме того, когда я увидела ее в первый раз, то поняла, что она была не такой шикарной, как я себе представляла, несмотря на длинные ноги и пышную грудь. Ее лицо было скорее ярким, чем красивым, с тонкими губами, которые она красила ярко-розовой помадой, и фарфоровой кожей, обрамленной черными волосами.

Она была умной и болтливой как сорока: говорила слишком быстро и громко, будто постоянно бежала, чтобы добраться до конца предложения. Она мне нравилась. По крайней мере, так было, пока я не поняла, что она провела с Адамом ночь, когда он должен был быть со мной во время рождения нашего ребенка. Но я забегаю вперед.

Дело в том, что они всегда были близки и я совсем не возражала против этого. И я обещала себе, что однажды смогу компенсировать Адаму все, чем он пожертвовал ради меня, и мы будем путешествовать, как он и мечтал.

Но потом случилось кое-что, чего не было в наших планах.

Я забеременела.

Сложно представить себе, что ты будешь чувствовать в случае незапланированной беременности, пока это не случится. И моя реакция была полностью противоположна реакции Адама. Он не просто был не готов к такому резкому повороту, потому что впереди ведь еще целая жизнь, весь мир, открытый для путешествий, и полная идей голова.

Выяснилось, что он никогда не будет готов.

Это стало очевидным не только по выражению страха и ужаса на его лице, когда я показала ему тест на беременность, подтверждающий, что тошнота, преследующая меня последние несколько дней, была вызвана не сомнительным цыпленком. Все дело в том, что и через неделю, когда у него была уйма времени осознать, что произошло, он по-прежнему оставался в состоянии ужаса.

– Слушай, я знаю, что никто из нас этого не планировал, но мы можем справиться с этим, – сказала я, и мой голос взлетел на несколько октав, а он словно прирос к дивану и смотрел эпизод «Фолти Тауэрс», над которым даже не смеялся.

Я была напугана и не имела ни малейшего понятия о том, что делать.

Я знала, что время было, мягко говоря, неподходящим и что у нас был миллион причин считать это катастрофой.

Но шли дни, недели, и во мне появилась легкость, на щеках – румянец, а пульс начинал ускоряться каждый раз, когда я думала о том, что скоро стану мамой. Я не только чувствовала себя другой физически; что-то внутри меня уже поменялось, и, даже если бы я захотела, не смогла бы запретить своему сердцу подскакивать в груди всякий раз, когда я думала об этом.

Адам не разделял этих чувств.

– Я понимаю, почему ты не хотел, чтобы так получилось. Но это произошло, – продолжала я, отчаянно нуждаясь в том, чтобы он сказал хоть что-то. – Мы не можем вернуть все обратно.

Он медленно поднял голову и спокойно посмотрел на меня:

– Ну… мы могли бы.

Я почувствовала прилив адреналина, когда поняла, что он хотел сказать.

– Ты имеешь в виду аборт?

– Джесс… на этом сроке он размером с горошину. Тогда бы проблема была решена. Нужно всего лишь один раз сходить в клинику и…

– И полоска на тесте на беременность исчезнет, а мы вернемся к прежней жизни, – закончила я за него.

Я увидела вызов в его взгляде.

– Неужели так ужасно, что я этого хочу?

Я вышла из комнаты, но он поднялся и проследовал за мной.

– Не заставляй меня чувствовать себя мерзавцем только потому, что я хочу обсудить эту возможность.

Я повернулась:

– Но мы не просто обсуждаем это, не так ли? Ты принял решение, и ты хочешь, чтобы я избавилась от ребенка, растущего внутри меня, прямо сейчас.

– Но знаешь, Джесс, это касается и меня. – Внутри меня росло негодование, но я не промолчала. – Во всяком случае, я думал, что ты за право выбора, – пробормотал он.

– Выбор – это ключевое слово, Адам. И мой выбор очевиден. Я бы не стала осознанно сворачивать со своего пути, чтобы зачать ребенка, но реальность такова, что мне придется. И… я оставляю этого ребенка. – На последнем предложении я закричала, поскольку иначе бы расплакалась.

– Понятно. Тогда конец истории, – огрызнулся он, а потом заявил, что пойдет прогуляется и проветрит голову – это заняло у него три часа.

Все, что происходило после этого разговора, не было похоже на идеальное начало обратного отсчета до родительства. Мы ссорились и ругались неделями. Со мной такого еще никогда не случалось – ни с ним, ни с кем бы то ни было еще. Каждый вечер возникали конфликты разных уровней, каждый вечер чувства к мужчине, от которого я была без ума, исчезали: настолько неразумными, настолько вздорными казались его аргументы.