Я, ты, он, она и другие извращенцы

Последнее, конечно, шутка. Но мы могли наблюдать в ходе сексуальных скандалов в католической церкви, где 90 % жертв составляют мальчики, что гомосексуальная гебефилия является одной из наиболее ядовитых начинок, которую может выдать “однорукий бандит”. В Древней Греции, однако, такая комбинация обозначала бы джек-пот. Платон утверждал, что педерастия – это одна из черт, отличающая эллинов от варваров[84]. Так что если вы гомосексуал и вас привлекают не мальчики, а взрослые, считайте, что вам еще повезло. В течение большей части истории люди от вас отворачивались бы – во всяком случае чаще, чем в наши дни. (Джон Мани, самый неординарный сексолог среди своих коллег, занимающихся судебной психиатрией, считал, что некоторые мальчики склонны к андрофилии, то есть их возбуждают взрослые мужчины. “Если я вижу мальчика лет десяти-одиннадцати, который испытывает сильное влечение к мужчине двадцати или тридцати с лишним лет, и если эти чувства взаимны… то я не стал бы считать ее ни в коей мере патологической”, – заявил Мани в 1991 году в интервью журналу Paidika, который был скорее новостной рассылкой группы поддержки педофилов, чем научным журналом[85].)

Современным гомосексуальным идеалом выступает пара мужчин примерно одинакового возраста и общественного положения, состоящих в “универсальных” отношениях, то есть каждый из них выполняет в сексе как активную, так и пассивную роль. Однако в прошлом мужчинам позволялись гомосексуальные связи лишь в том случае, если они не оказывались снизу: если они, а не им, вводили пенис, то их мужественность не подвергалась сомнению. А это означало, что мужчины могли заниматься сексом лишь с теми, кто занимал более низкое социальное положение, и обычно это оказывались мальчики. Причем не только в Древней Греции. В исторической литературе описано, как по всей Азии, в Австралии, Меланезии, Китае, Японии и большей части исламского мира мужчины занимались сексом с мальчиками. Несколько веков назад самураев, а также берберов из оазиса Сива в походах сопровождали мальчики-компаньоны, а девочки и женщины оставались дома.

Лесбиянкам тоже не чужды гебефилические традиции. В середине 80-х годов XX века в Лесото обнаружилось, что до замужества многие женщины ухаживали за девочками-подростками и создавали с ними романтические связи. Такие “дочки-матери” не только позволяли экспериментировать, но и оказывали эмоциональную поддержку девочкам из неблагополучных семей.

Помимо гомосексуальности, ведутся споры о том, как концептуально определить гебефилов, точнее – считать ли их состояние болезнью. Большинство психиатров считает педофилов психически больными людьми[86]. В том, считать ли психически нездоровыми гебефилов, мнения разделились. Следует ли внести тех, кого привлекают в основном несовершеннолетние старшего подросткового возраста, в “Диагностическое и статистическое руководство по психиатрическим расстройствам” вместе с педофилами – или, напротив, влечение к подросткам (хотя оно нечасто встречается и не является общественно приемлемым) все же “естественно”, “нормально” и не может считаться психиатрическим расстройством? В зависимости от выбранного варианта ответа на этот вопрос возникают различные юридические последствия. Власти некоторых американских штатов, имея поддержку Американской ассоциации психиатров, вправе неограниченно долго содержать гебефилов в психиатрической лечебнице после отбытия тюремного заключения за преступления сексуального характера (будь то преступление, связанное с порнографией или подразумевающее непосредственный контакт с несовершеннолетним), если будет признано, что высок риск повторного совершения преступлений.

Становится все труднее установить, относится ли определенная сексуальная ориентация к настоящим психическим расстройствам. В 1992 году психиатр Джером Уэйкфилд предложил в качестве критерия биологическую неэффективность: если некоторая характеристика не является адаптивной эволюционной реакцией, ее можно считать проявлением болезни. На первый взгляд это вполне логично. Но если бы АПА или другая организация, занимающаяся вопросами психического здоровья, приняла этот критерий, было бы резонно сказать: в этом случае не следовало исключать из “Диагностического и статистического руководства” гомосексуальность и другие девиантные психосексуальные черты. Например, до 2013 года благополучно перестроившимся транссексуалам ставили диагноз “расстройство половой идентификации”.