Я, ты, он, она и другие извращенцы

В современном мире, где наши жизни сводятся лишь к букве в аббревиатуре (ЛГБТК[106] – или какие еще прибавятся буквы), стало как никогда важно прекратить перетягивание каната между нашими врожденными суждениями и способностью критически мыслить. Когда людей подразделяют на столько сексуальных “видов” (и подвидов), негативные стереотипы покрывают их, как паразитирующие водоросли. Если не бороться с их распространением, станет невозможно разглядеть сквозь них конкретного человека. Именно так все и начиналось. Негативные стереотипы укрепляют иммунитет к моральной логике, поскольку у них бесспорный козырь адаптивности. Наш мозг систематически собирает и обобщает всю возможную отрицательную информацию о самых заметных социально-демографических группах в нашем окружении. Поскольку познакомиться со всеми членами группы невозможно, обрывки информации выбираются из крайне ограниченного набора. Но это не мешает нашему предвзятому мозгу автоматически и подсознательно, а иногда и вопреки нашим убеждениям, приписывать негативные черты всем представителям группы.

Вспомните бездомного в метро. Какое из предположений было безопаснее? (И прежде, чем вы дадите ответ, вспомните, что вы под землей, в замкнутом пространстве, и сбежать в случае конфликта некуда.) Вы решили, что у бездомного проблемы с психикой и он непредсказуем – или что мужчина с проседью в дорогом костюме сделал нечто ужасное и спровоцировал агрессию? Самое замечательное здесь то, что хотя ваш негативный стереотип – бездомные психически неуравновешенны – в данной ситуации и оказался неверным, он все же “верен” в том чуждом морали смысле, что заставил вас перестраховаться ради собственных эгоистичных генов. (Теперь вы улыбаетесь бомжеватому рыцарю, но если бы та женщина не закричала, вы до сих пор пытались бы избежать его взгляда.) В главе 1 я упоминал, что эта перестраховочная функция стереотипов помогала нашим предкам мгновенно принимать наилучшие решения при наличии ограниченной социальной информации. Но та же функция сделала из нас предвзятых ханжей. Обладая механизмом понимания чужого сознания и предрассудками, мы просто ожидаем от незнакомцев худшего.

Когда мы прибегаем к стереотипизации людей по признаку сексуальности (“лесбиянка”, “трансвестит”, “педофил”, “эксгибиционист”, “мазохист” и так далее), мы уже не видим человека. Причина, почему информация о скрываемой сексуальности затмевает все, что мы знаем об этом человеке, становится ясна в контексте эволюционной теории. В основе, конечно, лежит адаптивное поведение, направленное на увеличение шансов на размножение, и трудно представить стратегически более важную информацию о человеке, чем природа его (ее) сексуальных желаний. Если я вам расскажу, что вчера на ужин ел таиландскую лапшу с курицей, вряд ли этот факт будет вам интересен, разве только в том смысле, что вы узнаете, что я не любитель экспериментов. Но если я скажу, что вчера в туалете ресторана я наконец потерял гетеросексуальную девственность благодаря потрясающе красивой и (учитывая обстановку) невероятно терпеливой таиландской официантке, вы навострите уши. (И не забывайте, чему вас учила мама: “Слишком хорошо, чтобы быть правдой…” Если только мне не пересадят чужой мозг – и тогда я уже не буду самим собой, – боюсь, моему пенису вряд ли суждено когда-либо очутиться во влагалище.)

Люди не властны над своей сексуальной ориентацией, но мы не контролируем и мозг, который эволюционно изменился так, чтобы обращать особое внимание и систематически собирать информацию о сексуальности других. С точки зрения эволюции это очень ценное знание. Так что позвольте мне признаться, что тогда случилось в ресторане. Таиландская официантка – на самом деле женатый мужчина, сидевший с женой за соседним столиком. Он целый час строил мне глазки, после чего мы провели несколько страстных минут в туалетной кабинке. О, а я опять вас обманул! Но заметьте, как эта история задела вас. Вероятно, у вас в голове промелькнуло, например: “А жена того мужчины в курсе?” или “Где все это время был Хуан?” Важнее всего то, что хотя мы не можем повернуть естественный отбор вспять и перепрограммировать социальное познание так, чтобы нас не интересовали желания и поведение других, мы, тем не менее, способны решить, как использовать информацию и относиться к человеку, ставшему беззащитным из-за того, что мы обладаем этим знанием о нем. Как и в случае борьбы с алкоголизмом, первый шаг преодоления сексуального ханжества – это признание того, что мы ханжи.