"Я у себя одна", или Веретено Василисы

"Особое состояние души", которое прозвучало в монологе Ксении, показа­лось настолько важным, что мы задумались о том, где для разных участниц группы это место, где "не просто хорошо", где чувствуешь себя настолько живой и настоящей. Мы понимали, что речь может идти и не о конкретном месте — наша условная выгородка уже приобрела символический смысл особого, не бытового пространства. И разные женщины — молодые и не очень — садились на этот стул и вспоминали вслух те занятия, которые для них связаны с этим особым переживанием. Там было то, что посторон­ний назвал бы "увлечениями", — и то, что посторонний вообще бы не по­трудился назвать, но мы-то посторонними не были, мы были допущены к "особому состоянию души", и душа оказывала нам честь, облекая свои пе­реживания в слова. И конечно, было понятно, что словами все не выра­зить. "Входов" в особое пространство оказалось множество, "партнерами" в этом состоянии были самые разные дела, предметы и существа.

Компьютер. Мольберт. Белый лист бумаги. Лошадь. Кухонный стол с наби­рающим силу тестом. Двое внуков, четырех и шести лет, ступающих по лыжне перед своей бабушкой. Горная тропа. Флейта. Охапка цветов, кото­рые могут стать букетом, композицией. Письма, которые пишутся далекому другу. Черная влажная земля, ожидающая посева. Танец-импровизация бо­сиком в пустой квартире. Сказка для маленькой дочери, рождающаяся тут же, из головы.

Очень просто. Ничего выдающегося — среди них не было ни балерин, ни поэтесс, ни впадающих в транс духовидиц. Они говорили об этих простых делах, как будто выдавали секрет. Секрет известен, но секретом быть от того не перестает. Вход в иное царство, в Страну чудес, так уж повелось, лежит совсем близко: коровье ухо и кроличья нора. Вход в особое состоя­ние души не охраняется, за него не конкурируют, его не пристало связы­вать со счастьем, — а между тем оно именно здесь ближе, чем где-либо. "Двери" оказались совершенно разными, само же состояние — узнаваемо всеми и не нуждается в том, чтобы его "пробовали на зуб". Настоящее, на­стоящее — как удар сердца.

И без него в самом деле ни любовь, ни семья, ни работа не обладают тем смыслом, той радостью, которые делают их действительно важными частя­ми нашей жизни. Некоторые называют его "творчеством", хотя слово это опасное — почти как "любовь" или "счастье". Импульс, огонек, движение, которое заставляет создавать — или не заставляет, потому что если эта пружинка есть, она найдет, к чему приложиться.

Воспитание детей для многих женщин становится настоящим приключени­ем, воистину делом творческим, со всеми страстями, разочарованиями, до­гадками, озарениями, которые свойственны любому творчеству. И тогда происходит нечто важное: сама мама меняется, перерастает простую — и такую понятную — потребность "быть нужной"; в ней зреют зерна мудро­сти и интуиции, которые дадут ей силы и для следующего жизненного цик­ла. Работа может быть точно таким же полем для творчества: умение при­думать, реализовать, вовремя увлечься и вовремя остыть, опыт завершения и "отпускания" готового результата остаются внутри, что бы ни стряслось с самой работой как "местом", организацией.

Даже простые — совсем простые — дела жизни приобретают совершенно другую окраску, другой смысл... Женщины, которые любят и умеют гото­вить и получают от этого настоящее удовольствие, радуются возможности испечь вот такой-то невероятный пирог или засолить по редкому рецепту грибы, может, и не называют это "творчеством", но все симптомы-то нали­цо! Блеск в глазах, несколько учащенное дыхание, полная сосредоточен­ность, почти транс; радостное возбуждение, выдох творца в конце. Пред­мет, возможно, не возвышенный; кроличья норка, коровье ухо... Все это будет съедено через два часа, о чем тут вообще говорить? О процессе. О со­стоянии, которое превращает тягомотину жизнеобеспечения в осмыслен­ное дело, придает красоту и завершенность вот этому моменту ее един­ственной жизни: "Свет смысла нам разогревает щи и воду кипятит в тазу для стирки, иначе, словно камень из пращи, душа летит из огнестрельной дырки". Один мудрый человек — сам, к слову, прекрасный кулинар — го­ворил когда-то: "Жизнь состоит из тысяч неинтересных дел. Просто их де­лать — тяжело, скучно. Значит, нужно добавить какого-то интереса для себя, эксперимента, интриги. Сделать не сто процентов, а сто пять — что­бы пять были волшебными, неожиданными, цепляли за живое. И эти пять вывезут те сто". Украшая свой дом и придумывая новую игру с детьми, со­четая слова или цвета, находя остроумнейшее решение проблемы на рабо­те или создавая что-то в своем саду, мы прикасаемся к очень сильному ис­точнику, который одновременно находится внутри и вне нас, — кто-то же зажег этот огонечек?