Я - убийца

– Теоретически – да, практически – нет. То есть, если человек эмоционально неустойчив, если у него с психикой напряг, он может так во что-то уверовать, практически пережить вымышленную жизнь, что ни скачков сердечных, ни сбивки дыхания, ни потливости, ни аритмии – ничего не будет. Но это теоретически. Говорят, у больших актеров, когда в роль входят, даже биоритмы меняются. Играешь, скажем, больного подагрой, у самого ноги начинают не гнуться... Когда надо-то?..

– Еще вчера.

– Звони завтра. Я переговорю.

На том расстались. Гордеев позвонил Антоненко. Выслушал от него втык, поведал о своем открытии в документах, чем сильно озадачил следователя. Попросил, чтобы тот снова сделал запросы об убитых. Где, когда и в какое время проходили воинскую службу. Убить физрука было делом крайне опасным. Кроме того что тот преподавал физкультуру и тискал школьниц, он еще вел факультатив «Искусство рукопашного боя», а это что-то да значило. Во всяком случае, надо было ухитриться отмахнуть такому голову. Потом сообщил о своем желании провести Игнатьева через детектор.

– Это ты хочешь?

– Я.

– Слушай, Юрка, кончай пороть. Где ты его достанешь и позволит ли он...

Тогда Гордеев рассказал ему свой план.

– Сомнительно. Но давай попробуем.

– Он только для тебя раскрутится. Будь понахрапистей. Обидеть его надо. А вот чем?

– Про матушку разговор заведу, про батюшку.

– Ты помнишь, как он себя на следственном эксперименте вел? Липа, а не эксперимент. Экскремент.

– Ну ты поосторожней.

– А что осторожней. Там школьник сымпровизирует. Подход один, отход один, маршрут один. Других движений и быть не могло. Кстати, что с биологической экспертизой рубашки и крови на ножницах?

– Кровь человеческая. Первая группа.

– А у Игнатьева?

– Первая.

– М-да... – задумался адвокат.

– Но резус отрицательный...

– А у Бирюкова?

– Положительный.

– Значит, не он?

– Не он. Зато у ларечника-молдаванина первая и отрицательный.

– А нельзя на тонкий анализ послать? ДНК, хромосомы...

– Да мне зам следственного управления яйца оборвет, если узнает. Знаешь, сколько такой анализ стоит?

– Не знаю и знать не хочу. Дерзай. Скажи, адвокат что-то пронюхал. Мол, готовит бомбу на процессе, так экспертиза, мол, обезопасит всех и его в том числе. Дело-то физрука кто вел? Этот замначальника и вел.

Гордеев повесил трубку и еще раз перечитал бумаги, разложенные на столе. Добавил к фамилиям группы крови и резус-фактор. Написал отдельно – «НОЖНИЦЫ». Потом долго сидел, уставившись в одну точку.

На столе затрезвонил телефон.

В трубке послышался голос Локтевой. Мягкий. Грудной. Обволакивающий.

Глава 26

Беглец осторожно приоткрыл дверь. На кривой улочке никого не было видно, но он знал, что впечатление безопасности обманчиво. Просматривалось пространство не более двадцати – двадцати пяти метров в каждую сторону. А это значило, что в любой момент с того или другого конца мог появиться враг, выстрелить или просто поднять тревогу. Тогда не уйти. Никакие быстрые ноги, никакой навык лазанья по горам не поможет. Но надо было решаться, штурмовать забор напротив или нет. Идти по улице в тот или другой конец. Решение подсказала Надира. Она тронула его за плечо и показала налево. Николай перекрестился и, пригнувшись, пересек пятачок двора, не мешкая выскочил в проем между двумя каменными стенами, побежал – и, о чудо, сразу за поворотом улица заканчивалась. Перед ним была дорога, по которой в село вошли его враги-инквизиторы.

По опыту знал, что, как бы они ни были утомлены, обкурены или подавлены, опытный командир, если уж вывел, не провалит отход на последнем этапе, когда перед ними в пяти километрах граница. Соплеменники, которых там называют хевсуры. Следовательно, на входе в аул должен был быть оставлен пост, заслон или секрет. Чтобы не наткнуться на него, беглец должен резко взять влево, так как справа прямо над дорогой нависала скала с отрицательным углом склона. Он полез вверх. Уже через полсотни метров мысленно поблагодарил себя за сметку: выменянные им колодки мягких горских сапог, как никакая другая обувь, подходили для штурма горы. Сквозь них он чувствовал каждый, даже самый маленький, уступ, а неделя, проведенная в относительном покое, существенно восстановила силы.

Сколько прошло времени, прежде чем нашел удобную площадку, не знал. Да и не во времени дело. Хватятся эти поганцы своего араба или нет? Хватятся. По крайней мере, он, будучи «замком», своих людей знал не только по пальцам. Хотя, с другой стороны, в спешке отступления, да еще когда в твое подразделение постоянно вливаются остатки других потрепанных или разбитых отрядов, можно и обсчитаться. К тому же дисциплина, должно быть, дала трещину. У каждого из главарей свои амбиции, и тут даже разумные слова о необходимости координации действий могут завести в тупик. Все-таки не ругулярная армия.