Я убил Бессмертного. Том 1

Было в этом молодом парне что-то знакомое… он был похож то ли на Артура, то ли ещё кого-то из давно покойной родни. Артур… ведь именно он пропал из могилы.

Да ну, бред какой-то. При чём тут сейчас Артур. Из могилы пропало мёртвое, подпортившееся тело, разорванное пополам.

– Так это ваш девиз? – парень будто не слышал вопроса. – Вашей семьи?

– Это девиз Готфридов, а следовательно, и мой, – поморщился Валентин. – А теперь будьте добры показать удостоверение, или я…

Он не мог избавиться от ощущения, что происходит что-то… неприятное. Снова бросило в жар, он пальцем отодвинул ворот, выпуская пар. И почему секретарша не сказала ему ни слова, когда он проходил мимо неё?

– А я вот слышал, что вы так себе Готфрид, – юноша улыбнулся. – Значит, это не мешает вам считать девиз своим?

Ни удостоверения, ни манер. Валентин еле сдерживался, прикидывая, как вести себя с непрошенным гостем.

– Удостоверение, пожалуйста, – с нажимом повторил он.

Парень сел на стул вполоборота, свободно, будто был тут хозяином.

– Держите.

Абстрактные неприятности превратились во вполне конкретные; выдохнув, Валентин откинулся в кресле. Протянутое удостоверение, вопреки опасениям, было в полном порядке и сообщало, что сидящий напротив – Сергей Виссарионов, уполномоченный оперативник отдела внутренних расследований корпорации Крейна.

– Вы, кажется, пришли сюда по делу? – сухо поглядел он на много воображающего о себе мальчишку перед ним. – Вот давайте делом и займёмся. Хотя, признаться, я не понимаю, чего вы ещё хотите – я потратил всё утро на то, чтобы донести до ваших коллег…

– Моих коллег? – перебил его Виссарионов. – О, нет. Дайте-ка я кое-что поясню.

Он перевернул своё удостоверение лицом к себе и постучал пальцем по строке с должностью.

– Вас допрашивали как свидетеля. Я же буду допрашивать вас как подозреваемого.

– Что?! – вырвалось у Валентина.

– Факт первый, – парень глядел на него прямо и с улыбкой. – Убийство произошло в склепе Готфридов. Факт второй. Убитые собирались потревожить могилы Готфридов, и об этом было известно многим. Факт третий. Вы – Готфрид. И даже висящий у вас над головой девиз, – он театрально повёл рукой, – это девиз семьи Готфрид. Из тьмы, – голос получил оттенок издевательской романтичности, – во свет.

Валентин прикрыл глаза. Приехали. Что ж, следует оставаться спокойным.

– Да, – кивнул он. – Я Готфрид. Одного моего происхождения достаточно, чтобы выдвигать обвинения, или у вас что-то ещё, молодой человек?

– О, не обвинения, – ответил тот. – Пока – просто подозрение. В случае обвинения разговор шёл бы не у вас в кабинете.

Наверняка этот щенок – сын кого-нибудь из друзей Крейна, иначе он бы не вёл себя так нагло. Валентин попытался вспомнить, слышал ли он фамилию «Виссарионов». Вроде… да? Или нет. Уверенности не было, всех не упомнишь.

– Кажется, я сделал для семьи Крейнов достаточно, чтобы доказать, – заметил он, – что я Готфрид, верный им. В конце концов, именно моя помощь помогла им прийти к власти в своё время.

Юноша удовлетворённо кивнул, будто отмечая про себя что-то.

– Прошли годы, – ответил он. – Может быть, вы недовольны. Получили не то, чего хотели.

Валентин поморщился.

– Не занимайтесь софистикой, – бросил он. – Хотел бы отомстить – сделал бы это не на своей территории, за которую я отвечаю, и не через девять лет, а намного раньше. Не говоря уже о том, что если бы я хотел отомстить – мне пришлось бы убивать в первую очередь самого себя.

Он вспомнил, как это было. Силы старой аристократии и амбициозной корпорации были… практически равны. Возможно, Крейн победил бы и без него, но оказался бы слишком ослаблен. Совершить задуманное им позволило, не в последнюю очередь, то, что он и ещё несколько людей, близких к Сергею Готфриду, убрали основную часть сил с территории Готфридов.

Сергей Готфрид… даже узнал, что охраны нет, он не верил в его предательство. Не верил до тех пор, пока Валентин лично не отрубил ему руки. Он вообще… не верил в то, что Валентин способен на что-то серьёзное.

Как и Крейны. Но предавать их сейчас, когда они сильны и нет никого, способного бросить им вызов – самоубийство.

– Я не занимаюсь софистикой, – ответил следователь. – Я пытаюсь понять, кто же вы такой, Валентин Готфрид. И почему у вас на стене всё-таки висит этот герб.

– Я не собираюсь отказываться от своих предков, – сморщился Валентин. – Я Готфрид и я горжусь тем, что я Готфрид. Но предки в прошлом, а в настоящем я счёл необходимым встать на сторону Крейнов. Не я предал семью, а они предали те идеалы, за которые я боролся.

Может, это хочет от него услышать мальчишка? Пусть услышит и отстанет. Валентин был человеком дела, практичным человеком; ему не было дела до средневековых кодексов, а девиз он повесил себе на стену… потому что мог. «Смотри, Сергей. Одна из вещей, которые были для тебя дороже всего – теперь дорогое украшение для моего кабинета».

Виссарионов кивнул.