Я убил Бессмертного. Том 3

— Нет, — отозвалась она, тоже спешиваясь. — Я про… раны. От чего они умерли?

Судя по всему, повстанцы напали на карету и сопровождавших её слуг, перебили большую их часть, а затем… Брови Юнджи поползли вверх, когда она увидела нескольких мёртвых лошадей. Тех зацепило тем же, отчего умерли и остальные.

— Это сделал мастер, чья Сила достигла немыслимых пределов, — отозвался Юн. — Но что это за приём или школа, я сказать не могу, госпожа.

Ого!.. Чтобы Юн отозвался с уважением о мастере не из своей школы — дело почти немыслимое.

— Но он сам?.. — Юнджи подошла к распростёртому на земле обезглавленному телу в воинской одежде. — Погиб?

Юн не ответил. Застыв на пару мгновений, он вдруг ломанулся куда-то к обочине дороги; Юнджи метнулась следом и увидела, как он заносит свои ножи над лежащим телом…

— Стой! — повелительно выкрикнула она, и рука Юна буквально зависла в воздухе.

— Госпожа, — он явно был недоволен этим, — этот человек жив и может быть опасен.

— Что, если это тот, кто уничтожил повстанцев? — возразила Юнджи. — Посмотри, его одежда не похожа на их зелёные плащи.

— Она вообще ни на что не похожа, госпожа, — Юн опустил оружие, но всё равно стоял наготове; девушка не сомневалась, между его решением добить лежащего воина и самим убийством пройдёт не более секунды.

Насчёт одежды же… Да, Юн был прав. Странного покроя брюки и рубашка, незнакомого вида ботинки. Человек как будто был… неотсюда. Единственными знакомыми вещами были холщовая сумка на плече и…

Меч?

Костяной меч.

— Стоп, — нахмурилась Юнджи, подходя ближе. — Погляди на меч. Это же…

Она поморгала. Школа Позвоночного Меча?

— Ваш будущий учитель должен быть прибыть в город по этой же дороге, — отозвался Юн, уловив, к чему она клонит. — Несколькими часами ранее нас.

— Думаешь, это он?

— Или кто-то из его окружения, — пожал плечами Юн.

— У других не было меча, — Юнджи не вполне уверенно оглянулась на дорогу. — Юн… Он точно жив?

Тот лишь пожал плечами, так, словно вопрос не имел смысла.

— Дышит. Значит, жив.

Присев на одно колено, он залез рукой в сумку раненного и, покопавшись, вытащил оттуда сложенный свиток. Пробежавшись глазами, он протянул его Юнджи:

— Вот и ответ на ваш вопрос, госпожа.

Та взяла свиток. Так и есть. «Многоуважаемый мастер Хэджин Мун…» И дальнейшие словоизлияние. Ввиду того, что до аристократии города Хончи дошёл слух о ваших талантах, бла-бла-бла, не соблаговолите ли вы учить, бла-бла…

Итак. Человек, который должен был стать её учителем — лежит тут, единственный выживший в схватке с повстанцами-Светлыми. Так это… он уничтожил их всех?

Юнджи почувствовала, что впервые за всё время думает о мастере Муне с неподдельным уважением.

* * *

Когда я пришёл в себя, уже снова светило солнце. Тело болело, как после трёх дней непрерывных тренировок в качалке, во рту ощущалась мерзкая сухость, а на лбу лежало что-то мокрое и тёплое. Промычав что-то сонное, я потрогал лоб — кажется, когда-то это был холодный компресс, но за прошедшее время он успел нагреться до комнатной температуры. Оторвав его от себя, я попытался встать и ощутил резку боль в голове.

Ничего, пройдёт.

Итак, я жив. Признаться, теряя сознание на обочине дороги я не был до конца уверен, что это хорошо кончится, но… вот я тут. Осталось понять, где это тут.

Сев на кровати, я огляделся. Вокруг была простая, маленькая и совершенно аскетичная комнатка. Кровать, табуретка, на которой, перепачканные кровью и травой, лежали мои вещи (на мне самом был надет какой-то серый балахон). Чуть поодаль стоял костяной меч — тот самый, что я забрал у мастера Муна — а на спинке кровати висела его же сумка.

Единственное окошко было притворено, но солнечный свет пробивался через щель в деревянных ставнях. Встав, я распахнул его и уставился на город, лежащий внизу.

Что ж, гадать о произошедшем можно было бы долго, но я не любитель бессмысленных викторин. Хочешь узнать ответ на вопрос — задай его вслух; даже если правду и не скажут, то хотя бы на неё намекнут.

Ясно одно: кто-то подобрал меня, пока я был без сознания, и привёз сюда. Кажется, это тот самый город, в который ехали Мун и Темнейший — замок, что я видел раньше, теперь находился совсем близко, в километре-двух отсюда.

Сколько времени я так пролежал? Стояло раннее утро, но никто не сказал, что это было утро следующего дня…

Дверь за моей спиной распахнулась, и кто-то вошёл в комнату. О. Как кстати.

— И сколько я провалялся? — уточнил я, даже не оборачиваясь. Если я хотел прикинуться мастером и важной шишкой (а лучше так, чем быть никем и начинать всё с нуля), то господский тон был очень важен.

— Всего одну ночь, мастер, — отозвался женский голос. — Напрасно вы встали, раны могут беспокоить вас…

— Не могут, — оборвал я. — Позволь мне самому решать, готов я встать или не готов.

Я обернулся. Девушка, стоящая в дверях, была по виду стопроцентной служанкой — простое платье, испуг в глазах. Кажется, это мой резкий тон так её напугал. Хм… если в их мире практикуются жертвоприношения и кровавые ритуалы, может, она боится, что за провинность и её отправят в расход?