Я убил призрака

Едва возникнув, это предположение сразу завладело его сознанием. Оно поднимало столько важных вопросов, что Арле, отбросив сомнения, оделся. Пистолет с утра лежал на туалетном столике, куда его положил Эдуар. Немного поколебавшись, Арле сунул его в карман. Вышел, запер дом и сел в свой «ситроен». При свете фар шоссе блестело, как зеркало. Арле ехал вдоль лагуны. Ураган размыл тину, гниющую под мангровыми деревьями, и до Арле доходил ее запах, напоминавший вонь от разлагающегося трупа. На Бингервильском перекрестке он свернул на дорогу, ведущую к Аджамэ, одному из двух туземных кварталов города. Лавируя между полными воды выбоинами, Арле собирался с мыслями. Он знал, что в Аджамэ у Салику есть хижина, где он проводит выходные. Как-то в субботу вечером Арле, задержав слугу дольше обычного, сам отвез парня домой. Салику вышел на площади недалеко от кладбища. Арле предложил довезти его до самой хижины, но тот отказался; ему, безусловно, не хотелось, чтобы хозяин увидел его «хоромы» — развалюху, которую некий «брат» из племени дьюла сдавал ему за три тысячи франков в месяц.

Арле различил портал, бледные тени крестов под кокосовыми пальмами и, остановив машину, вышел. Он без труда отыскал небольшую освещенную газовым фонарем площадь. Женщины в набедренных повязках сидели на ящиках у жаровен. В грязи резвились голые малыши со вздутыми животами и торчащими пупками величиной с куриное яйцо. Арле обратился к одной из женщин:

— Ты знаешь Салику? Салику Фофана?

Она трижды заставила Арле повторить имя, потом выплюнула сдобренный коричневой слюной стебель, который жевала, и, отвернувшись, снова принялась болтать с соседками.

Не смирившись с неудачей, Арле двинулся дальше по узкой грязной улочке. Канавы, служившие для стока нечистот, были переполнены. Большие лужи около жалких облупившихся домиков издавали тошнотворный запах. Прыгнула в черную воду выскочившая откуда-то крыса. Громко выла собака. У стен, по-женски присев, мочились несколько негров. Некуда было деться от невидимой лагуны и ее гнилостных испарений.

Дробь тамтама привлекла внимание Арле. Под жестяным навесом он увидел толпу, окружившую двух мужчин и женщину, которые с застывшими лицами танцевали при свете ацетиленовой лампы. Бедра женщин ходили ходуном. Арле подошел ближе. Негры с любопытством глядели на затесавшегося среди них европейца в грязных туфлях. Арле снова задал свой вопрос:

— Кто из вас знает Салику Фофана?

Они закачали головами и затараторили. Арле, отчаявшись, отошел. От чесночного запаха ацетилена, к которому примешивалась вонь от грязного месива под ногами и потных тел, его затошнило.

Дальше он пошел наугад и скоро заметил, что заблудился. Лепившиеся друг к дружке саманные хижины окружали его со всех сторон. Нигде ни огонька. Рядом брехала, поджав хвост, шелудивая собака. От стены отделилась тень.

— Добрый вечер!

Шлюха. Высокая, вызывающе сильно надушенная, одетая по-европейски, с распрямленными волосами и яркими кольцами в ушах, она выставляла напоказ все атрибуты своего ремесла вплоть до дешевой сумочки, которая покачивалась у нее на левой руке. Девушка молчала. Арле поглядел на ее грудь, натягивавшую свитер. Ее большие, как у газели, глаза блестели во тьме.

Машинально он последовал за ней. Его промокшие насквозь башмаки громко хлюпали.

Девушка зажгла лампу — «летучую мышь» — и поставила ее на колченогий столик. Скудную обстановку комнаты составляли тюфяк, лежавший прямо на глинобитном полу, и дрянное плетеное кресло. На столике рядом с лампой — миска и кувшин.

Девушка быстро разделась, легла на тюфяк и замерла в ожидании. Бледноватый свет от лампы падал на тяжелые груди и выпуклый широкий живот. Ее тело, тело сильного животного, распространяло особый, не поддающийся описанию запах — так пахнут негры с северо-запада Африки, едоки маниока.

Арле не двигался. Было стыдно и тошно глядеть на эту нищенскую обстановку. Что ему здесь надо? Потревоженные светом тараканы бегали по стене. Из соседней хижины доносился похожий на кашель хриплый женский смех. Закричал ребенок. Мужской голос проорал ругательство. Вдалеке неотвязно звучала прерывистая дробь тамтама.

Вдруг ему пришло в голову: ведь девушка вполне может знать Салику. Слуга жил один, обе его жены вернулись в деревню. В субботний вечер, в свой выходной, он мог ходить к местным шлюхам. Почему бы и не к этой? Он подошел к девушке.

— Я ищу одного парня. Салику Фофана, из племени гере, знаешь такого?

Ему показалось, что он попал в точку.

— Салику… — сказала девушка.

И умолкла, вращая глазами, словно от сознания какой-то смутной опасности.

— Зачем он тебе? — недоверчиво спросила девушка. — Что он тебе сделал?

Она говорила медленно, певучим гортанным голосом.

Арле вынул из бумажника банкноту и протянул девушке:

— Возьми. — И, бросив ей на живот одежду, добавил: — Отведи меня к нему.

Она схватила деньги, но с места не сдвинулась.

— Ну что же ты? Пошевеливайся!

Девушка покачала головой.

— Я такого не знаю.