Я убил Степана Бандеру

В конце концов конфликт между Проводником и оппозицией был вынесен на рассмотрение конференции Заграничных частей ОУН, которая состоялась всё в том же Миттенвальде. Более искушёный в оргвопросах Степан Бандера блестяще подготовился к этому мероприятию, и большинством голосов деятельность оппозиционеров была гневно осуждена. Им предложили возвратиться на верный путь и «проявлять дисциплинированность в рамках Организации».

Однако сразу же после конференции «еретики» отозвали своё гарантийное письмо, в котором заверяли, что они подчинятся решениям конференции, какими бы они ни были.

Степан Андреевич отчётливо понимал, что идейные противники стремятся подточить годами возводимый им самому себе бронзовый постамент. Он публично заявил о том, что оппозиционеры «перешли с националистических позиций на социалистические. Они не только от своего имени предлагают социалистические тезисы, но, что ещё хуже, упорно распространяют среди украинской эмиграции и перед иным миром фальшивые сведения, будто бы украинское революционно-освободительное движение, и в частности ОУН, на украинских землях также выдвигает чисто социалистическую программу, и именно в её духе ведёт освободительную борьбу». Лев Ребет в своем журнале «Современная Украина» без устали твердил, что ОУН на украинских землях имеет чисто социалистическую ориентацию, «в конце концов так же, как все украинские группировки, за исключением гетманцев, а потому, дескать, и Заграничные Части ОУН… должны изменить свои программные позиции, сориентировать их в направлении программы т. н. „идейного коммунизма”».

Пусть будет так, решает Бандера и прибегает к своему испытанному, плутовскому приёму: вновь объявляет об уходе с поста Проводника Организации, понуждая Провод 34 ОУН выступить с туманным заявлением: «22 августа 1952 г. Степан Бандера ушёл с должности председателя Провода Организации Украинских Националистов и передал эти функции председателю Провода ОУН на Украинских Землях – до времени избрания нового председателя Провода ОУН… Председатель Провода Зарубежных Частей ОУН, избранный на последней конференции, Ярослав Стецько… предложил избрать на его место Степана Бандеру. Степан Бандера на это не согласился, но вошёл в состав Провода 34 ОУН, который и далее возглавляет нынешний председатель».

Закручивая интригу, Степан Андреевич тут же обращается с открытым письмом ко всем членам ОУН:

«Я ушёл с высшего поста в Организации, но этим не приостанавливается моя многогранная работа в ОУН и участие в её борьбе, которой я отдаю все мои силы, как и прежде. Отставка с поста председателя не является ни отходом от активной работы в Организации, ни отказом от ответственности за её дальнейшее развитие и её политику и освободительную борьбу. Она лишь меняет характер моей ответственности и работы, но не само содержание и состояние, что, невзирая на положение, всегда определяется одним принципом: отдавать всего себя, все свои силы и способности на службу нации, её освободительной борьбе, и повседневно в любом положении и в любой ситуации делать всё, что в твоих силах, чтобы дело обстояло наилучшим образом.

Своей отставкой я старался доказать Организации необходимость возвратить всему революционно-освободительному движению идейную и политическую сплочённость… Надеюсь, что в связи с моей отставкой и выборами нового руководителя Провода ОУН Организация рассмотрит основательно… сущность „оппозиции”, содержание и последствия её работы…»

Как и следовало ожидать, ближайшая конференция ОУН единогласно переизбрала Степана Андреевича своим лидером. Бандера «вынужден» был подчиниться.

Однако так и не угомонившийся Лев Ребет тут же примчался к Проводнику и сообщил, что получил радиоуказание от председателя Провода ОУН на украинских землях с требованием переизбрания руководства 34 ОУН специальной коллегией уполномоченных в составе его самого, Зенона Матлы и вас, Степан Андреевич.

Бандера, с трудом сдерживаясь, заявил Ребету, что примет это ультимативное требование, но лишь при условии предоставления ему письменного оригинала мифического «радиоуказания», которое пока для него не более чем филькина грамота…

Выждав какое-то время, Ребет положил на стол Проводнику новую бумагу. Это был проект заявления, с которым Бандера должен был обратиться к членам Организации с признанием своей вины, ошибок и расхождений с нынешней идейно-политической платформой ОУН.

Прочтя бумагу, Бандера, уже не выбирая выражений, заорал на Ребета:

– Провокатор! Катись отсюда к чёрту, недоумок!

Редактору только того и надо было. Он удалился с гордо поднятой головой и в тот же день разослал во все эмигрантские газеты и персонально некоторым авторитетным деятелям Организации резолюцию об окончательном «разводе» С. А. Бандеры с Проводом ОУН. Но просчитался – ветераны движения Ребета не поддержали.