Я убью тебя, менеджер

Генерал с недоверием покосился на Петюню, с минуту поглазел на суетящихся журналистов, но потом тоже встал и направился к выходу.

Я хотел было перехватить Демченко у самой двери, и туда же рванули Андрей и еще несколько человек, но на нашем пути встал Петюня:

– Коллеги, вы куда? Пресс-конференция закончена, – сообщил он, фальшиво нам улыбаясь.

Я подошел к нему поближе и аккуратно, но цепко взял за плечо:

– Петюня, расскажи-ка мне, куда ты весь этот год засовывал мои запросы про переход на Невском? Значит, «ваше сообщение не нашло своего подтверждения»? Ну ты и жаба!

Петюня отшатнулся было назад, но я легко вернул его на место и огляделся по сторонам. У меня вдруг возникла безумная мысль, что я могу разок-другой заехать ему по толстой наглой морде и никто в этой суете ничего не заметит.

Между нами быстро встал Андрей и мягко оттолкнул меня от Петюни:

– Не дури, Зарубин, – сказал он мне встревоженно.

Петюня, освободившись, тут же сделал шаг назад и быстро пошел к выходу. У самой двери он задержался и крикнул:

– Зарубин, можешь забыть мой телефон! Для тебя там всегда будет занято! – и выскочил за дверь.

– Можно подумать, для кого-то там было свободно, – буркнул кто-то из коллег, наблюдавших за коллизией.

Андрей повернулся ко мне и спросил:

– Ты чего, охренел совсем? Он, между прочим, звание имеет, лейтенант милиции уже! Такая вонь бы поднялась!

Я виновато развел руками:

– Ты не представляешь, как он меня сейчас огорчил! Он ведь полгода на штаб ГУВД кивал, скотина!

Мы пошли к выходу, и на ходу Андрей ответил:

– Кстати, очень может быть, что тебя динамили и в пресс-службе, и в ГУВД одновременно. Про свои запросы я могу точно сказать, что так оно и было.

Мы вышли наружу, и там, во дворе, я увидел Ленку. Она, похоже, все это время дожидалась меня – когда мы с Андреем вышли, она подняла руку с микрофоном и крикнула:

– Зарубин, не уходи, разговор есть!

Андрей ухмыльнулся:

– А сейчас корреспондент еженедельника «ПИ» расскажет нашим радиослушателям, как одним прямым в челюсть можно заставить завертеться всю милицейскую машину.

Он махнул мне рукой на прощание и пошел на стоянку. Я проводил его взглядом, размышляя о том, как может неплохой, во всяком случае прямой и умный, криминальный репортер работать в таком гадючнике, как «Вечерний подхалим». И зачем Иванов понадобился учредителям? Для развлечения его там держат, что ли? Раньше при дворе держали шутов, а сейчас вот – журналистов.

Я направился к Ленке, но, когда я подошел, она повернулась ко мне спиной и пошла дальше, к ограде парковки, и потом еще дальше, к жилым дворам. Молча мы прошли метров сто, пока вокруг нас не стало совершенно пусто, и тогда Лена повернулась, и я увидел, какое злое у нее лицо.

– Зарубин, тебе чего от Марты надо? Ты что, идиот? Ты что, не понимаешь ничего? – Она сжала свои руки в кулачки и несильно ткнула меня этими кулачками в грудь. – Зарубин, тебе что, потрахаться не с кем? Так ты скажи, я тебе десять баб найду, которых просто распирает от желания с черненьким потрахаться! В этом дело, да? Ну скажи уже, чего ты молчишь, как рыба в пироге!

И впрямь нужно было что-то отвечать, но я впал в какой-то ступор и просто стоял и смотрел, как напротив меня кричит, а потом, распаляясь, уже и плачет Ленка:

– Ну чего тебе надо от нас с Мартой, мужлан тупоголовый?!

– Эй, ты, чурка африканская, ты че на белую женщину наехал? – Из подворотни многоквартирного дома вдруг показался довольно рослый хмырь, одетый в изрядно потертые грязные джинсы, такую же тертую жизнью кожаную куртку и клетчатую кепку, небрежно нацепленную на бритую голову. Позади него показались еще двое таких же гоблинов, причем у последнего в руках была стеклянная бутылка пива, и я заранее поморщился, представив, как она сейчас полетит в мою незадачливую кучерявую башку. Блин, а дубинку-то свою любимую я в редакции оставил, кретин.

– Не, ты че, в натуре, обезьяна охреневшая, нашу бабу тут позоришь! – заорал первый хмырь, подойдя к нам с Ленкой вплотную.

Слезы у Ленки моментально высохли, она взяла меня за руку и молча потащила назад, к пресс-центру, где еще видны были проблесковые маячки машин ГУВД.

– Стоять, суки! – заорал первый хмырь, хватая меня за плечо.

На миру и смерть красна, успел подумать я, прежде чем получил прямой в челюсть и мешком повалился на асфальт.

Ленка взвизгнула, когда я схлопотал свою первую плюху, но потом она продолжила довольно убедительно визжать и дальше, и когда я смог поднять голову, то понял, почему: подбежавшие гоблины схватили ее за руки и, уставив свои тупые рыла в разрез ее платья, с восторгом шарили там руками:

– Сисястая такая тетка, а трется с черножопыми!

– Вот блядь, от белого человека упирается!

Пока я вставал, увидел, как в паре метров от нас, за ажурной решеткой ограды, медленно проехала кавалькада бронированных милицейских «вольво», увозящих в главк начальника ГУВД и Петюню, которого мне так и не удалось треснуть по голове.