Я убью тебя, милый

— Тоже верно. Раньше ты всегда готовила что-нибудь вкусненькое к моему приходу. Правда, я был-то у тебя всего пару раз. У вас же договор не водить мужчин в дом.

— Раньше все было совсем по-другому, — вздохнула я и грустно посмотрела на Глеба. — Раньше ты никогда не разговаривал со мной грубо.

Глеб расстегнул ширинку и поманил меня рукой.

— Давай, ты же этого хотела. Ведь ты меня сюда за этим пригласила?

— Господи, ну зачем так грубо, Глеб? Давай выпьем кофе, а потом я станцую для тебя.

Глеб встал и прошел на кухню. Я включила чайник и поставила на стол две маленькие чашечки. В одну из них был насыпан порошок, который совсем недавно принес Михаил. Глеб осмотрел меня с головы до ног и, усмехнувшись, произнес:

— Ты меня случайно не привораживаешь?

— Нет, не волнуйся. Я вообще никогда не верила в подобные глупости.

— Что-то меня в последнее время стало к тебе тянуть. Не знаешь, с чего бы это?

— Понятия не имею. Может, ты меня любишь?

— Вряд ли. Скорее всего, я просто привык к твоему телу.

Я пожала плечами и посмотрела в окно. Рядом с джипом, принадлежащим Глебу, стояли «газель» и черная «Волга». У меня учащенно забилось сердце. Выходит, они уже здесь… Глеб что-то говорил, но я совершенно не слышала его слов. Мертвый Макс, «боксер» из ночного поезда, Тамарка с обожженным лицом, убитая Каролина, Верка со своим муженьком, кучка людей, называющих себя сатанистами… Голова отказывалась переваривать все это. С предательством Глеба я потеряла способность трезво мыслить. Во мне что-то надломилось и пропало желание жить дальше.

По щекам непроизвольно потекли слезы. Глеб поморщился:

— Ты же говорила, что обойдешься без истерик. Я ведь расстегнул штаны и готов был тебя пожалеть, но ты стала артачиться. По-моему, ты и сама не знаешь, чего хочешь. Лучше включи музыку и что-нибудь станцуй. У тебя это здорово получается.

— Я хочу выпить с тобой кофе, — тихо произнесла я и налила кипяток в чашки.

— Ты еще помнишь, сколько сахара мне надо положить?

— Четыре ложки.

— Молодец, не забыла.

— Я ничего не забыла, Глеб. Есть вещи, которые не забываются. Я бы и рада стереть их из памяти, но у меня ничего не получается.

Тщательно размешав сахар в чашке Глеба, я поставила ее на стол и с трудом перевела дыхание. Если Глеб заподозрит, что в кофе что-то подмешано, то мне конец. Я молила Бога только об одном: чтобы этот чертов клофелин не оказался горьким,

Глеб сделал глоток и поставил чашку на стол. Стараясь не смотреть на него, я потянулась за печеньем.

— Дашка, ты и вправду беременна или просто хотела с меня деньги получить?

— Я сделала аборт. Все нормально, — картонным голосом произнесла я.

— Молодец. У меня внебрачных детей на два детских сада хватит. Понарожали, шалавы, в надежде установить отцовство… Дуры-бабы, сами себе жизнь портят! Гуляли бы еще тысячу лет. Все равно с меня ни копейки не стрясешь. Я на это отцовство плевал с высокой колокольни.

Глеб зевнул.

— Что-то в сон меня потянуло, — сказал он и закрыл глаза. Чашка выпала из его рук и с грохотом разбилась. Я замерла, затем взяла Глеба за руку и тихо спросила:

— Милый, что с тобой?

Глеб не ответил. Я потрясла его за плечи, но он никак не отреагировал. В том, что Глеб жив, я нисколько не сомневалась: храпел он так, что стены тряслись. Интересно, как долго он будет спать? В любом случае времени терять нельзя. Быстро расстегнув пиджак Глеба, я достала бумажник. В бумажнике лежало около двух тысяч долларов. Глебу они вряд ли понадобятся, а вот мне будут в самый раз. Засунув смятые купюры в карман, я решила при первой же возможности отвезти их в больницу к Тамарке. Ей сейчас нужны деньги, и я их заработаю. Нащупав кобуру, я вытащила из нее пистолет. Кажется, Глеб имел разрешение на ношение боевого оружия. Что ж, он мне пригодится. Кто его знает, чем закончится обряд посвящения в сатанисты? Не исключено, что жертвой стану я. По крайней мере, будет чем защищаться.

Бросив взгляд на Глеба, я, тяжело вздохнув, прошептала:

— Извини, дорогой, но ты сам напросился. Самой жестокой обычно становится униженная и брошенная женщина. Моей ненависти нет предела. Ради тебя я готова была на все. Я хотела убить своего мужа, чтобы не создавать тебе лишних проблем. Я потеряла сестру, но главное, я утратила веру в жизнь. Я умерла, услышав твои слова о том, что у тебя есть другая женщина. Будь ты проклят, Глеб!